Лес, ночь, взрослый молодой человек всё это было странно, запретно, недозволенно. Но первая азартная острота быстро исчезла. Осталось растущее, как быстрый и смелый росток, притяжение.
Элли нравилось, когда Ден укутывал ее, как маленькую, огромной голубой курткой, и брал потертую рыжую гитару. Он не умел петь но играл только для нее, а она тихо слушала знакомые с детства мелодии и новые прекрасные мотивы. Элли радовалась незамысловатым сюрпризам: Ден приносил ей то ароматную чернику в берестяной чаше, то очищенные лесные орехи, то красные глянцевые яблоки, пахнущие конфетами и наступающей осенью.
Но Элли не догадывалась, что ночные встречи, которые для нее стали громадной, как океан, радостью, для Дена превратились в повод для постоянной болезненной тревоги. И дело было даже не в том, что такие встречи запретны, он говорил себе, что не делает ничего противозаконного. Его грызли, словно шакалы, совсем другие мысли.
Если бы Элли только знала, что каждый раз он говорил себе: «Я больше никуда не пойду!» и всегда нарушал слово, вспомнив об Эллиных глазах невинных, честных, прозрачных и голубых, как утреннее озеро.
Дена влекло к Элли, как шмеля к цветку. Даже себе он не желал признаваться, что в его сердце поселилась глубокая и светлая нежность. Ему хотелось защитить Элли от всего мира но приходилось защищать
от себя, потому что бороться с острым желанием обнять ее покрепче, сладко и горячо поцеловать, вобрать, вдохнуть травяной запах длинных и мягких светлых волос становилось с каждым разом труднее.
Домой он возвращался молчаливый, смурной, и Серж это, конечно, видел.
Ты что? однажды поинтересовался Серж. Наскучила принцесса? Как по мне, так давно пора ее отшить. Да и вообще не стоило ее приваживать! Не понимаю, зачем ты тянешь. Так и скажи ей: «Всё, мол, хватит, птичка, извини, нагулялись».
Прекрати! оборвал Ден. Она тебе не птичка.
Да ладно, я же хочу, как лучше. Если честно, Элли мне самому нравится.
В смысле? насупился Ден и остановился. Как это тебе нравится?
Серж махнул рукой:
Да ну тебя! Как человек нравится. Хорошая девчонка. Принцесса а такая скромная. Вон у моей Нитки какой характер, будто она не принцесса даже, а королева! Но ведь сам понимаешь, нельзя тебе Никак нельзя! Узнают, что спутался, арестуют.
Я с ней не путаюсь. Не думаю даже. Она маленькая еще.
Дни Элли мчались, словно счастливый сон. В пылкой полудетской любви она старалась не размышлять о будущем и только иголочки вины перед отцом (все-таки она обманывает его!) покалывали ее совесть.
А Дену с каждым днем приходилось труднее. Он здраво смотрел на вещи неумолимо приближался сентябрь, когда Элли уедет к матери в город. А там старые друзья, новые романы. Она повзрослеет и забудет деревенщину Дена а может, будет вспоминать как маленькое летнее приключение. При этой мысли начинало болезненно ныть в груди.
Днем он работал много и трудно. Но наступала новая ночь и Ден снова, злившись на себя, шел к Элли. Спал по три часа, литрами пил кофе, чтобы сохранить более-менее ясный ум. Он даже, уговорив недовольного начальника, временно оставил грузовик, перейдя из шоферов в каменщики. Потерял в зарплате зато перестал тревожиться, что, задремав, собьет кого-нибудь на дороге. Элли про это не говорил только объяснил мельком, что решил потрудиться на стройке, это удобнее можно выспаться перед дневной сменой.
К озеру Ден приходил свежим, спокойным, и Элли ни о чем не волновалась. А Серж, который уже давно с Ранитой не просто за ручку ходил, не мог взять в толк, зачем нужны его приятелю эти странные, опасные и совершенно пустые, на его взгляд, отношения.
До встречи с Элли в жизни Дена всё было просто: крутил баранку, вечером изнурительно работал по дому колол дрова, таскал воду, копал огород или прибирал в коровнике (а куда деваться, надо помогать матери и сестре, единственный мужчина в семье). На гулянки, как говорили в деревне, Ден ходил редко: танцевать не умел, вина не пил насмотрелся в детстве на отца-буяна, но девчонки к нему сами так и липли. Была в нем, немногословном и сдержанном, крепкая мужская сила, которая притягивала девушек, как магнит.
Но деревенские красавицы Дена не волновали.
Он переживал оттого, что в Ключах у него была невеста.
Дена и Долли сосватали много лет назад сразу, как те пошли в школу, так в деревне поступали самые патриархальные родители. Правда, парни, которым в детстве подыскали невесту, до самой свадьбы считались полноправными холостяками их свободу никто не ограничивал, а матери даже журили расстроенных дочек: «Не мудри! Нагуляется и к тебе придет, будет верным мужем!» А вот девочкам-невестам уже нельзя было глядеть на сторону. Правда, многие все равно ухитрялись флиртовать, хотя их будущие мужья редко смотрели на это сквозь пальцы.
Но Долли, невеста Дена, была не из тех разбитных веселушек она и помыслить не могла, чтобы строить кому-то глазки. Она с восьми лет знала, что выйдет за Дена, с того самого момента, когда отец вложил в его руку ее маленькую дрожащую ладонь. Долли гордилась, что у нее есть жених, да еще такой замечательный парень, хоть и никому об этом не говорила. Но девушки и так понимали, откровенно завидовали: «И почему это Ден достался такой серой мышке?»