Смотря о какой, недоверчиво проговорил Иголтон, внимательно поглядев сквозь очки.
Не сообщайте о нашем ночном визите газетчикам.
Хм. Ладно. Но только потому, что ваша таблетка действительно сняла головную боль. Неплохое лекарство. Надеюсь, следующие посещения мне головной боли не добавят. Всего хорошего, холодно заключил он, прикрывая дверь.
Они пошли по пустым путаным коридорам уже одни, без всякого сопровождения. Впереди угрюмо отмерял шаги Генриор прямой, мрачный, седой, постаревший от переживаний и бессонной ночи. Каждый шаг гулко отзывался тягучим печальным эхом.
Все чувствовали себя отвратительно, будто вляпались в придорожную грязь. Но у Элли, которая уже почти не обращала внимания на висевших на стенах летучих мышей, в измученном сердце поселилась крошечная надежда. Она принялась думать, как уговорить отца и маму, чтобы они дали согласие на брак. Конечно, это очень трудно, почти невозможно, но
А все-таки каков он, этот Иголтон! вдруг воскликнула Милена. Ведь он соврал, что таких историй много! Лично я ни одной не знаю.
Она и не думала, что ей ответят, но Генриор обернулся. Сказал глухо:
Да случалось, случалось Вы, дамы, в городе живете, сплетни до вас не доходят. Дворяне ведь всегда стараются сделать так, чтобы шито-крыто было. А в Розетте вот как произошло под фанфары. Ведь обычно сельские мальчики не приходят на бал, где собирается цвет общества. А девочек никто не фотографирует в лесу. Вот и скрывают.
А как же «Дворянский вестник»?
Ну, если происшествие не такое звонкое, его и замять можно.
Подождите, Генриор нахмурилась Милена. А с кем из дворянских девочек такое бывало?
А я тоже в сплетни не вникаю, отрезал Генриор. Просто сообщил вам, что Иголтон не солгал. Вот и всё.
Они шли молча, прислушиваясь к эху шагов, но Генриор резко остановился.
Постойте, дамы. Видимо, забрели не в тот коридор. Я не так хорошо знаком с арестантским крылом и не рад, что пришлось познакомиться.
А мы просто идем за вами, отозвалась Милена. Я вообще не понимаю, как можно ориентироваться в этих лабиринтах. Может, сюда?
Милена, схватившись за скользкую железную ручку, толкнула какую-то дверь, заглянула и, став белой, как скатерть, поскорее ее захлопнула.
Нет, не сюда, торопливо проговорила она, оттеснив плечом от двери сестру. Нам точно не сюда!
Что там? хмуро поинтересовался Генриор.
Ничего интересного! Идемте дальше! Просто какой-то кабинет или переход. Неважно.
Элли промолчала до переходов ли ей было? Она была готова перейти куда угодно, хоть в параллельный мир, лишь бы спасти Дена!
А у Милены тряслись губы. Ведь там, в жутковатой, выкрашенной в грязный бордовый цвет комнатушке, она увидела крепкого, как башня, плечистого человека в черно-красном балахоне. Это был, без сомнения, палач. Его инструмент громадный, как у мясника, топор поблескивал на низеньком столике, рядом валялся объемный черный островерхий капюшон. Человек-башня, лысый, страшный, полулежал на софе. Он столкнулся с Миленой взглядом, ничего не сказал, не спросил, но подмигнул и усмехнулся кривозубой, неживой какой-то ухмылкой. Неужели, поработал сегодня? Или готовится? Ночная смена? В тот миг Милена окончательно поняла, в какую опасную передрягу угодил Эллин парень.
Всё, я разобрался, где выход, проговорил, подумав, Генриор. Сейчас мы пройдем по коридору, спустимся по лестнице и
Ден! вдруг отчаянно вскрикнула Элли и, позабыв про всё на свете, ринулась вперед. Смотрите, там Ден!
Глава 18. Отойдите от арестанта!
Рядом с высоким крепким Деном лопоухий сгорбившийся тролль в черном балахонистом сюртуке выглядел, как гриб перед великаном. На запястье Дена поблескивал наручник другой был надет на его полусонного ушастого сопровождающего. Рукава сюртука были коротки, и когтистая рука тролля казалось непомерно длинной ну просто как садовый шланг.
Ден был одет в мышино-серую мешковатую арестантскую робу, и у Элли зашлось сердце от ужаса, нового чудовищного осознания непоправимости того, что произошло.
Ден! снова воскликнула она. Несколько летучих мышей с отвратительным писком сорвались
со стены, покружились над головами, похлопали перепончатыми крыльями и снова устроились на прежнем месте. Элли не обратила на них внимания.
Ден обернулся, посмотрел на Элли странным стеклянным взглядом, и ее сердце полетело в пропасть ей показалось, что эта история сломала Дена, что он уже не тот, что он ненавидит ее за то за то
Но додумать Элли не успела. У Дена прояснился взгляд, словно он вынырнул из-под черной толщи воды. Он тряхнул головой, остановился, замер. Его глаза, темно-серые, глубокие, наполнились нежностью и безграничной печалью.
Элли Хорошая моя, ласково улыбнулся он. Приехала Как ты, малышка? Здесь так много летучих тварей, а я знаю, что ты их боишься.
Ден! Теперь я боюсь только за тебя! воскликнула Элли и крепко обняла парня, прижалась лицом к серой казенной робе, пахнувшей пылью и сыростью.
Не надо, не грусти. Всё наладится, я верю.
Эй, дамочка, что это, нельзя, стало быть! очнулся полусонный тролль-охранник и скривил и без того сморщенное, как гармошка, лицо. Когтистой рукой, свободной от наручника, он попытался подтолкнуть Дена вперед и ею же отодвинуть Элли, но получалось неловко. Тогда тролль сипло и беспомощно закричал: Да что это такое! Ну-ка, стало быть, отошли все от арестанта! Арестант Дин, давай шагай вперед! Устроили тут!