Это был очень утомительный день для вас, сэр Николай, сказал он, да и для ее милости тоже.
Идите и отдохните сами, Буртон, вы ведь встали с петухами. Наш новый лакей Антуан может разбудить меня около пяти, и скоро я был в стране сладких снов.
И конечно, по иронии судьбы, именно этот день нужно было выбрать Сюзетте для того, чтобы придти поблагодарить меня за виллу, которую она должна была поехать осмотреть.
Буртона не было и ей открыл дверь Антуан. После я узнал, что когда он не решился сразу впустить ее, она сказала, что я назначил ей придти в это время. Она была очень скромно одета и не имела слишком резкого вида дамы полусвета, а новый лакей, разборчивость которого была, очевидно, притуплена военной службой, не обратил даже внимания на ее слишком резкие духи те духи, от которых я тщетно старался отучить ее. Каждый раз, когда она некоторое время оставалась вдали от меня, она опять начинала употреблять их и мне приходилось все снова и снова напоминать ей об этом.
Антуан вошел в мою комнату из коридора и сказал, что в гостиной меня ждет дама, которая условилась со мной придти сегодня.
На минуту я ничего не подозревал. Я подумал, что это могла быть Корали, и опасаясь возможности присутствия Алатеи и неловкого положения, в которое она может попасть при встрече, я поторопился встать, чтобы избавиться от нежелательной гостьи. Антуану я сказал, что он никогда не должен впускать кого-либо без разрешения.
Было уже около половины пятого и в гостиной становилось темно; какая-то фигура при моем входе поднялась со стоявшей около огня софы.
Душенька! милый мой! услышал я одновременно с звуком тихо закрывающейся двери за экраном, скрывавшим вход и комнату из передней. Тогда я предположил, что это был уходящий Антуан, но потом решил, что могла быть и Алатея.
Сюзетта! сердито воскликнул я. Зачем ты здесь?
Она бросилась ко мне, протягивая мне навстречу руки и разливаясь в пылких благодарностях. Она пришла только для того, чтобы выразить свою признательность. Все, чего желал я, было избавиться от нее как можно скорее. Никогда я не был более зол, но показать это было бы хуже всего. Я не сказал ей, что сегодня день моей свадьбы, а объяснил только, что жду родственников и знаю, что она поймет и уйдет сейчас же.
Конечно, ответила она и пожала мне руку, я все еще стоял, опираясь на костыль. Она шла к своей кузине мадам Анжье живущей этажом выше и не могла устоять перед искушением зайти ко мне.
Это должно быть в последний раз, Сюзетта, сказал я. Я дал тебе все, чего ты желала и не хотел бы видеть тебя больше.
Она надулась, но согласилась со мной и я проводил ее до дверей, вывел в коридор и даже дошел с нею до выходной двери.
Все это время она болтала, но я не отвечал, я не мог произнести ни единого слова от злости. Когда за нею закрылась дверь, я в состоянии был выругаться вслух. Отправляясь обратно в свою комнату, я молился, чтобы Алатея осталась в неведении о моей посетительнице.
Немезида!.. и это в день свадьбы!..
Я подождал до пяти, а затем отправился в гостиную и уселся в кресло. Антуан принес чай и зажег огня, а через несколько минут вошла Алатея. Ее взгляд был совершенно каменным, войдя в комнату она с отвращением повела носом, ее тонкие ноздри вздрагивали. Без сомнения, только что вошедшему человеку было еще заметно присутствие едких духов Сюзетты.
В синих глазах моей дорогой выражалось высокомерие, презрение и отвращение. Сказать было нечего, ибо согласно французской пословице, «тот, кто оправдывается обвиняет себя».
На ней было мягкое сиреневое платье и вся она была прелестна. Я готов был застонать, когда подумал, что, не будь между нами этого непреодолимого препятствия, возникшего благодаря содеянному мною в прошлом, я мог бы еще сегодня, в день нашей свадьбы, покорять ее и держать в своих объятиях.
Могу я открыть окно? спросила она с видом оскорбленной императрицы.
Пожалуйста и пошире, ответил я и цинически рассмеялся. Так же легко я мог бы и заплакать.
Конечно, Алатея не могла откровенно высказаться
сделать это значило бы признать, что она интересуется мною не только, как секретарша. она же всегда старалась дать мне понять, что ее ничуть не интересует моя жизнь. Но я знал, что для нее имела значение моя связь с Сюзеттой, что она сильно возмущала ее и являлась причиной ее гнева на меня. Она возмущала ее потому, что она женщина и как я хотел бы верить, что это было потому, что она не так равнодушна ко мне, как старается показать.
Она разлила чай. По всей вероятности, я был похож на всех чертей и не говорил, чувствуя, что мое лицо искажает сердитая гримаса. Поднявшийся ветер раздул занавески и захлопнул окно. Она встала и закрыла его, а затем бросила на огонь немного кедрового порошка из ящика, который всегда стоит поблизости на столе. Без сомнения, она видела, как это делает Буртон я люблю запах горящего кедра.
Затем она вернулась и мы в молчании выпили свой чай.
В гостиной с ее панелями из старой сосны, отполированными до того, что они напоминали темный янтарь, на котором выделялись инкрустации из сероватого грушевого дерева, был такой уютный и домашний вид, что можно было вообразить себя в какой-нибудь старой английской комнате конца семнадцатого столетия. Вся обстановка, казалось, предназначена была служить окружением любовной сцены. Мягко светящие лампы под абрикосовыми абажурами, огонь в камине, желтые розы повсюду и два человеческих существа, оба молодые, принадлежащие друг другу и не холодные по натуре, сидящие с каменными лицами и горечью в сердце. Я снова громко рассмеялся.