О боже, воскликнула я, глядя, как он прокладывает путь по небу. Я даже не знала, что мы так можем.
Они почти всемогущи, когда Олимп рядом, пояснил Генри. Как сказал Джеймс, битва долго не продлится. Мы должны вернуться туда, где ты будешь в безопасности.
И ты тоже, твёрдо ответила я. Он может сколько угодно притворяться, что в полном порядке, но меня не обманешь. Я вижу, какой у него уставший взгляд. Если Кронос узнает, что мы здесь (а, возможно, уже знает), Генри сейчас не сможет ему противостоять. Мы ещё сможем заглянуть на Олимп, когда ты полностью восстановишься?
Генри озадаченно взглянул на меня.
Мы не возвращаемся в Подземный мир. Мы переместимся на Олимп. Кронос и Каллиопа считают меня мёртвым, пусть думают так и дальше.
Генри ошибается. Кронос знает, что мы собирались наведаться к Рее, и понимает, что его супруга не откажется помочь собственному сыну.
Или не понимает? Ведь для него связь между родителем и ребёнком пустой звук. Его волнуют только сила и власть, но не любовь и привязанность. Если я скажу ему, что Рея отказалась, поверит ли он мне?
Хорошо, ответила я. Потом обсужу это с Джеймсом. Генри слишком устал, ему нужно отдохнуть, а не ломать голову над тем, как лучше всего запудрить мозги Кроносу. Естественно, он будет гореть желанием принять участие в этом обсуждении, особенно после того изображения в Парфеноне. Только я не знаю, как вернуться на Олимп.
К счастью для тебя, я знаю, сказал Генри со слабой улыбкой. Закрой глаза.
Напоследок я ещё раз взглянула на руины Афин. Я должна поступить правильно. Жизнь этим людям уже не вернуть, но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы они были счастливы в Подземном царстве.
Посмотрев на полосы в небе следы нападения на островную тюрьму, я мысленно помолилась о том, чтобы все олимпийцы вернулись целыми и невредимыми. Кому молилась не знаю. Всем, кто услышит. Должен быть способ разрушить планы Кроноса, и я пойду на всё, чтобы найти этот способ.
После этого я закрыла глаза, и руки Генри обхватили меня. Нас окружил тёплый ветер, мои ноги оторвались от земли. Это не было похоже на то, как обычно исчезает/появляется Генри, но какая разница. Мы вместе, и в этот прекрасный миг мы летим.
* * *
Не счесть, сколько часов я провела в больницах, пока ждала, что скажут врачи о состоянии моей мамы после очередного ряда анализов и операций. Тревожность стала моей неизменной спутницей за эти годы. Я пыталась принимать ситуацию, плыть по течению, но легче всё равно не становилось.
Я не могла ни читать, ни болтать с кем-либо, пока ждала, когда всё закончится. Иногда я просто покупала самые дешёвые мелки в сувенирных магазинах и заполняла цветами пустые участки раскрасок. Иногда смотрела телик, но не могла сосредоточиться на том, что показывают. Всё это казалось неважным, пока решалась мамина судьба.
Иногда я представляла себя на её месте, что она чувствует. Представляла, что она увидит, когда очнётся. Или что ей снится. И всегда, всегда время замедляло свой ход, а то и вовсе стояло, пока
теперь я в безопасности, и есть куда более важные заботы. Например, спасти Майло.
«Успеете поругаться после войны, подумала я, и направила эту мысль Генри. Совет и так не очень сплочён».
Бровь Генри дёрнулась, и, хотя он даже не взглянул на меня, его плечи расслабились. После долгой паузы он ответил брату:
Пока нет, но скоро буду. Как прошла битва?
Прошла и ладно, ответил Уолтер с тяжёлым вздохом. Даже он не мог скрыть своего облегчения от того, что Генри пошёл на примирение. Завтра нападём снова и будем продолжать так до тех пор, пока не продвинемся достаточно далеко, чтобы можно было говорить о разработке выигрышной стратегии. Джеймс сообщил нам о том, что вы увидели в Парфеноне. Возможно, там есть подсказки о дальнейших планах Кроноса.
Возможно, согласился Генри. Уолтер внимательно посмотрел на него. Я рефлекторно попыталась закрыть своим телом Генри от этого пронизывающего взгляда.
А ты, брат, поинтересовался Уолтер, присоединишься к нам, как только восстановишься?
Я не на своей территории. Сомневаюсь, что мой вклад будет сколько-нибудь значимым. Но да, тихо произнёс он, я присоединюсь к вам.
И я тоже, добавила я и, не давая никому времени возразить, добавила: Я имею полное право сражаться за свою семью. Как только Генри станет лучше, он обучит меня.
Нет. Голос Генри был едва громче шёпота над моим ухом. Я не пущу тебя на эту войну.
Опять двадцать пять: Генри по-прежнему считает, что я не в состоянии постоять за себя. И весь Совет отказывается признавать, что я могу им помочь хотя бы чуть-чуть. Даже небольшая помощь может оказаться решающей, но они вообще не рассматривают такую возможность. Разве я не доказала только что, что я не совсем бесполезна? Именно я предложила проверить Парфенон. Именно я нашла изображения. Пускай я пока ещё не могу сражаться наравне с ними, но я готова учиться. И параллельно с этим я могла бы сделать много чего полезного, а не просто сидеть на месте и накручивать волосы на палец.
Я открыла рот, чтобы поспорить, но меня опередила мама: