Я не знал, что за мысли сейчас копошились в ее голове, наверное, Милит взвешивала все «за» и «против» этой безумной затеи. Ну а я пытался не дрожать от волнующего предвкушения магии и возможного чуда.
Почему эта идея раньше не приходила мне в голову?
Да пусть это спасет нас обоих. Словно молитву, отчеканила девушка, Что нужно делать?
Я едва не вскрикнул от радости. Можно было бы даже обнять Милит по такому случаю, но мне нужно было сосредоточиться.
Довериться мне. Тихо промолвил я, Сможешь?
Ну ты же мне доверялся. Пора ответить тем же.
Я протянул к ней руки. Они тряслись от страха, волнения и чего-то еще. Я еще никогда не чувствовал себя таким сильным, словно все мои мышцы зажглись какой-то невозможной, непостижимой энергией. Наверное, это моя магия приготовилась к чему-то по-настоящему большому и важному.
Милит поняла, что я хотел сделать. Вскоре мои руки обхватили ее голову, пальцы касались волос, а сами ладони чувствовали гладкую теплую кожу. Я подался вперед, и наши лбы соприкоснулись.
Еще никогда я не испытывал ничего подобного. И сейчас дело было совсем не в магии, и даже не в сладостном предчувствии, от которого все мое тело сотрясала мелкая дрожь. Мы с Милит были чем-то цельным, неразъединимым. Я чувствовал ее так же ясно, как самого себя. Я не мог описать это словами. Это не нужно было видеть или слышать. Впервые за свою жизнь я понял, что есть что-то, для чего не нужны органы чувств. Есть сами чувства голые, яркие, концентрированные, как чистая соль или
как тот теплый свет, который мама называла солнечным. Наверное, душу следовало отдать именно за это, а не за что-либо другое.
Бейв, Заговорила Милит, А что если с тобой что-то случится?
Не случится. Заверил я, Не сегодня.
Вряд ли она мне поверила, но я верил самому себе. Наверное, впервые за всю жизнь я понял, что не солгал, не обманул.
Откройся мне. Я не опасен для тебя. Попросил я.
Она была сгустком энергии, которую я чувствовал каждый день всю последнюю неделю. Сейчас же этот невнятный сгусток стал лабиринтом для меня. Я забрался в него, как воришка забирается в богатый особняк, и двинулся в путь.
Я чувствовал кожей спокойное дыхание Милит. Ее лицо все еще лежало в моих руках, ее разум все еще был заражен искрой меня, словно вирусом. Еще никогда я не встречал такого доверия к себе, что было особенно удивительно после того, как мне рисовали личность Милит Сеттери. Меня заставили думать, что эта леди грубая, замкнутая и жестокая.
А она отдала в мои неумелые руки всю себя, ни на миг ни задумавшись о том, что я тот еще неудачник.
Эта нить я нашел ее! Вот же она, вот все образы, что Милит видела когда-либо в своей жизни. У меня же вместо подобной нити валялись обрывки, осколки каких-то образов, навеянных моей магией. Мне не следовало предаваться зависти, но на миг я все же застыл, сравнивая все то, что было у нее, и то, что было у меня.
Если образы были богатством, то я беден, как дворняжка.
И тогда я схватился за эту нить, так крепко, что она обожгла мне мои магические пальцы. Но я держал ее, тащил за собой, как старая лошадь тащит тяжелую крестьянскую телегу. Мне нужно было это.
И если в буйном, красочном лабиринте Милит ключом била жизнь, то в моем завывал ветер. Он бился о возведенные мной стены и рассыпался тысячами звуков самых разных оттенков и интонаций. Туда-то я и волок одну-единственную красочную ниточку, которая способна превратить этот склеп во что-то живое. Сил у меня было все меньше, а нить настойчиво сопротивлялась, натягиваясь и скукоживаясь в моих слабых руках.
Когда я бросил ее конец на сухую землю своего лабиринта, то понял, что не смог бы продержаться ни секундой дольше. Секунды и не прошло что-то неимоверно сильное ударило нас с Милит чем-то искрящимся, и мы отлетели друг от друга, ударившись о стенки кареты.
Я сполз на сиденье безвольной массой. Сознание помутилось, мне даже казалось, что это сон. Я позволил себе несколько вздохов, пытаясь понять, сколько времени я пробыл в забытьи и был ли я в нем вообще.
Милит не двигалась, похоже, ее приложило сильнее, чем меня. Первобытный страх объял меня, как пламя поедает спичку за мгновения, и я рванулся к девушке, поднявшись с места за считанные секунды.
Голова кружилась так, что весь мир передо мной словно перевернулся с ног на голову, и я чуть было не рухнул в обморок снова, но уже по другой причине.
Я видел. Видел этот мир своими некогда бесполезными глазами. Я застыл посреди тесной кареты, где напротив меня лежала девушка без малейшего признака сознания. Мои руки, где-то отыскав какую-то бешеную силу, схватили ее тело, и, аккуратно уложив Милит на сиденье, стали придерживать ее голову. Я плохо понимал, что происходит, усевшись на колени перед ней.
Девушка дышала и подавала все остальные признаки жизни, что дало мне повод немного успокоиться и разобраться в произошедшем. Я видел, о боги, я видел!
Так ли я представлял себе этот мир? Наверное. Хотя разве я мог представить то, о чем не имел никакого понятия?
Я поморгал, подвигал зрачками, проверяя, не сон ли это. Или вдруг я умер, а это награда за такую мучительно поганую жизнь?