Это была большая, выпуклая волосатая родинка, расположившаяся практически на запястье. Лана смотрела на неё с отвращением возможно, проклинала Заветы Ордена, гласившие, что облик послушницы должен быть естественным, то есть нельзя применять силу для манипуляций со внешностью. Сейчас Моника приписывала Лане такие мысли тогда просто попятилась назад, понимая, какой ужасный проступок совершила. Вот почему её миада всегда носила платья с длинными рукавами. Вот почему
Взгляд Моники скользнул к запястью правой руки старухи. На тёмной сморщенной коже отчётливо виднелась крупная родинка.
Не может быть пробормотала Моника.
Это ошибка. Не более того. Совпадение. Но лицо, лицо если приглядеться повнимательнее, если стереть с него морщины и старческие тёмные пятна, то так легко увидеть её.
Лана, выдохнула Моника, всё больше убеждаясь в своей правоте.
Она коснулась руки старухи, и тут же почувствовала, как сморщенная кожа рассыпается.
О, Нестус! Моника испуганно зажала себе ладонью рот.
Тело, ещё секунду назад лежавшее перед ней, обратилось в пепел. Набежавшие на берег волны захватили его и унесли прочь.
Моника села на песок, пытаясь понять, что всё это значит. В голове гудело. Образ Ланы её красивой миады сливался с воспоминанием о теле старухи. Что это, как это, почему
Моника.
Она вздрогнула, почувствовав чужую ладонь на своём плече, услышав вкрадчивый низкий голос. Не сразу пришло понимание, что это Адам её новый знакомый.
Я я забыла, что ты здесь, призналась Моника. Её трясло, и Моника обхватила себя руками.
Он убрал ладонь с её плеча и присел рядом.
Это это было жутко.
Моника кивнула.
Ты Адам помедлил, налетевший ветер спутал его длинные волосы. Понимаешь, что случилось?
Нет.
И когда он спросил, может ли Моника что-то сделать с помощью своей силы, она ответила так же.
«Нет, нет, нет. Я ничего не понимаю и ничего не могу. Легко призывать пламя и рисоваться перед красивым парнем, а понять всё это».
Она вздохнула и закопалась рукой в песок. Что-то страшное произошло в тихой и уютной Анда-Марии. Зло проникло в этот провинциальный, медлительный городок, а он успел только моргнуть, укутаться речными волнами, спрятать голову под порывами ветра.
Я что-нибудь придумаю, наконец сказала Моника, повернувшись к неподвижно застывшему, похожему на памятник древности Адаму. Меня сюда привели Время и Анда-Хелена значит, я смогу что-то сделать.
Мне казалось, это я привёл тебя сюда, робко улыбнулся Адам. Но я в любом случае помогу тебе. Можно?
И Моника кивнула.
Глава седьмая. «Долгий путь»
«Заветы Ордена Времени, составленные Анда-Ксенией и одобренные Анда-Марией, Анда-Полиной и Анда-Майей».
Адам предложил встретиться на следующий день в одиннадцать утра у единственного полицейского участка Анда-Марии. Моника согласилась, ожидая, что из-за утомивших её волнений ночи будет спать долго и крепко. Она ошиблась сон не приходил, вместо него Монику преследовали воспоминания о Лане какой она была красивой, какой гордой и сильной, о её теле, найденном
на берегу и об Адаме. Его обволакивающий голос вновь и вновь звучал в голове Моники. Он обещал помощь. И что-то ещё.
Моника краснела и всё твердила: «Он будет моим другом». Как Андре. Но её приятель из академии Хесельхоф был совсем не похож на Адама. Андре казался немного смешным, неуклюжим Моника воспринимала его как ещё одну подругу. А Адам загадочный незнакомец, появившийся перед ней в лунную ночь. Ещё в Эдленхалле Моника тайком читала подобные истории: про служительницу Ордена и таинственного красавца, который в зависимости от фантазии автора оказывался принцем, знаменитым артистом, великим воителем Истории, строго запрещённые наставницами, переписывали от руки и распространяли под величайшим секретом. Подруги подтрунивали над Мон из-за этого. Майя обычно хмурилась, когда речь заходила о таких историях, Триш мягко улыбалась, показывая, что не осуждает, но и не одобряет. А вот Эдда Моника не удивилась бы, если бы оказалась, что подруга сама их и писала.
Мысли крутились в голове Моники, не давая ей спать. Усталость взяла своё уже под утро, когда за окном начало светать. Обратившись к Временному потоку и с трудом уговорив его, разбудить её в 9:30 утра, Моника всё-таки уснула.
Сны её были куда менее сладкими, чем хотелось. Вместо Адама Моника снова и снова видела труп Ланы-старухи на берегу. Изуродованное старостью тело поднималось и преследовало Монику, бежало за ней, тянуло свои руки к её лицу, и жуткая родинка всё разрасталась, наваливаясь на Монику
Она вырвала себя из кошмара и слабо охнула. Ужасно. Просто ужасно. Было девять утра, но Моника не стала пытаться уснуть на полчаса. Вдруг снова приснится что-то такое Моника взяла из шкафа длинный цветной халат, который раньше принадлежал то ли матери, то ли тётке, завернулась в него и спустилась в столовую. Как и ожидалось, на столе её ждала еда: два варёных вкрутую яйца, остывшая овсяная каша с бананом, молочные коржики и холодный кофе. Моника съела яйца и несколько коржиков, запив их потерявшим вкус напитком. К каше, утратившей всякую аппетитность, она не притронулась.