Он с трудом сдерживал гнев. Еще бы ему не злиться, после такого-то радушного приветствия. Его рана до сих пор кровоточила, но он что-то не спешил ее перевязать.
В отношении мужчин презумпция невиновности не работает, сказала я. Вы все насильники, убийцы и твари последние, пока не докажете обратного.
А что, если я не мужчина? хрипло проговорил тот и неожиданно резко склонился ко мне. Очевидно, не-мужчина имел весьма размытое понятие о том, что такое дистанция.
Я вжалась в спинку кресла и сглотнула.
Опять же, жду доказательств, вырвалось против воли.
Мне достался долгий препарирующий взгляд. Прошла без малого вечность, прежде чем хозяин выпрямился и продемонстрировал раненую руку. Он моргнул и рана на ладони начала затягиваться, как по волшебству. Кровь отделилась от кожи красноватым облачком пара, и пар рассеялся в воздухе.
У меня занялось дыхание.
Так кто вы?
Дух леса. Ноккави. Леший. По-разному меня называли. Извращенцем и психопатом никогда, оскорблённо припечатал он.
У лесного духа был скверный характер. Непоследовательный. Взрывной. Сразу видно: не компанейский товарищ, никого возле себя не потерпит.
Он вдруг схватил меня за плечи, выдернул из кресла и вжал в стену между вешалкой и дверью, бессовестно вторгаясь в мою зону комфорта. Черты его лица сделались такими острыми, что врежь ты ему со всей дури и точно поранишься. Тьма в его зрачках разрослась и набухла, застилая насыщенный изумруд сетчатки. Казалось, меня вот-вот утянет в эти мрачные глаза, как в космическую воронку. Утянет безвозвратно.
Разрываясь между страхом и силой притяжения, я испытала умопомрачительное, почти непреодолимое желание коснуться его щеки, прочертить пальцем линию от подбородка к виску. Ловушка, откуда так сложно вырваться
Впрочем, если уж падать в бездну, то в самую притягательную. Ослабив поводья самоконтроля, я протянула руку, но дух леса перехватил запястье, прижав его к стене над моей головой.
Тебя преследует смерть, глухо повторил он.
«Как ты до такого докатилась?» безмолвно вопрошал его взгляд.
Если вы обо мне беспокоитесь, то бросьте это, прошептала я, боясь шевельнуться. Не нужно меня спасать. Сама справлюсь.
Нет, стоило бы сказать по-другому. Стоило бы спросить: «Почему вы обо мне беспокоитесь? Кто я для вас такая? Чего вы хотите?»
Меня преследовала не только смерть, но и умные мысли. В большинстве случаев я была неуловима.
Видел, как ты справляешься, проворчал дух леса. Опоздай я хоть на минуту, была бы уже трупом.
И, резко отстранившись, умчался куда-то вглубь своего безразмерного жилища. Наверняка к камину и брошенной чашке горячего шоколада. Брошенной из-за меня.
Он ушёл чересчур быстро. Что-то во мне духу не понравилось. Ну и ладно, леший с ним. Мы приходим в мир не для того, чтобы ему нравиться, а затем, чтобы его исследовать.
Так что я двинулась по ковру к источникам света и тепла, послав прощальный взгляд урне, где упокоились мои иглы.
На данный момент в моем распоряжении имелось всего две дороги. Первая в холод, мрак и дождь, к Жнецу, которого, по-видимому, поработила высшая сила и который скосит меня, как травинку, без доли сострадания. Вторая к духу леса, в котором преобладали частицы «не»: нелюдимому, непонятному и не понятому.
Я выбрала второе. В гостиной действительно трещал камин. В чашке на низком столике действительно остывал горячий шоколад.
Хм, а хозяин оказался куда более предсказуем. Что дальше? Я обнаружу в его постели плюшевых медвежат? Резинового утёнка в ванной?
Надеюсь, мне не придется заходить так далеко.
У Ангела смерти сегодня фаза трансформации, буркнул он. Сунешься на улицу назад не вернешься. Там тебе светит только загробное царство. Поэтому оставайся и пережди. Сюда он не проникнет, как бы ни старался. Эта область огорожена непроницаемой завесой.
Дух леса сидел в плетеном кресле, закованный в бесстрастие, как в броню. Ко мне задом, к камину передом. На его темно-красном платье плясали отблески пламени. Мне бы такое платье
Прими душ и переоденься. В ванной для тебя всё подготовлено, прочел мои мысли хозяин.
В его голосе не было ни капли тепла. Сталь, только сталь. Прикрытие для израненной души. Наверное, я всё же увижу резиновую утку. И спорим, она будет жёлтой, как поле одуванчиков на солнечном лугу?
Я отправилась в указанном направлении, и уже у выхода из гостиной меня кольнула не то зависть, не то досада. До чего же, однако, мрачный и депрессивный этот Ноккави (может, его именно так следует называть?). От таких, как он, люди, по идее, должны шарахаться. Разбегаться с криками отчаяния и ужаса, а потом глотать слёзы, оставшись один на один со стылой тьмой ночи.
Вот он, мой идеал, мой образец для подражания. Всегда мечтала отпугивать излишне любопытных, настырных и липучих. Например, Жнеца. Он всё еще продолжал вести за мной слежку на расстоянии.
В особняке лесного духа налепили окон к месту и не к месту. Как будто кто-то пожалел строительного материала и решил застеклить как можно больше площади.
Я шагала по коридору, по ковровой дорожке из ярко-зеленого мха, под оранжевым светом высоких люстр, и ощущала на себе внимание «шпиона» колючее, цепкое, как чертополох. Вроде бы и хочется отряхнуться, а не можешь. Странная активность во дворе заставила меня замедлиться и повернуть голову. Чтобы обмереть от страха, хватило лишь беглого взгляда.