Ключ от каморки с пленницей хозяка хранила почти на виду в кошелечке. Этот кошелек она всюду носила с собою там лежали орехи для угощения птиц. Разумеется, орехи подсыпала туда я и в процессе незаметно заменила ее ключ своим собственным. Теперь оставалось только надеяться, что хозяйке не захочется навестить ту странную больную прямо перед приемом гостей.
Глава 9
Должна сказать, нас ждало разочарование.
Первым приехал немолодой, но очень важный и пузатый господин в расшитом золотом жилете. Он вел двоих дам: одна такая же толстая и важная, как и он сам, в зеленом наряде и в шляпке с павлиньими перьями; другая дама молодая, темноволосая, в трауре. Это был више Войвер, министр морской торговли, со своею почтенной супругой и с какой-то молодой родственницей.
Затем лакеи обьявили о прибытии князя Файвары.
Один из семи великих князей Свободных Городов показался мне неприлично молодым. Черный фрак, ослепительная белозубая улыбка, темные кудри, неприлизанные лаком и свободно падающие на лицо таким я увидела его в первый раз.
Файвара быстро пересек холл и скрылся с глаз.
Последним зашел какой-то скучный лысый господин средних лет, чьего имени я никогда ранее не слышала. Вот и все гости. Стоило ли ради этого весь день хлопотать, срезать лилии, весь день мотать нервы
кухарке, то и дело внося изменения в меню, и мучительно-долго выбирать платье?
Кухарка была со мною полностью солидарна. Она сказала «Тьху!» и убежала на кухню.
А я поспешила в спальню хозяйки.
В каморке, где прятали неизвестную, царило удушливое зловоние. Ночной горшок был переполнен, в воздухе летала пыль, стены и пол плотно закрыты коврами возможно, чтобы приглушить любой звук, который может отсюда донестись.
Я тронула незнакомку за плечо, но она не проснулась. Пришлось трясти ее, как грушу и хлестать по щекам, я уж даже подумывала пощупать пульс жива ли? Но ее тело было горячо, как в лихорадке, и она неровно, прерывисто дышала.
Пить... были первые ее слова. Она сказала это даже прежде, чем открыла глаза.
Я побежала за графином с водой. Несчастная вцепилась в него трясущимися руками и никак не могла напиться. Не знаю, по каким причинам ее здесь держат, но в любом случае запереть живого человека в этом душном, вонючем пространстве без воды, света и свежего воздуха это жестокость, которую нельзя оправдать. Не думала, что Вилена Янбалит на такое способна.
Как вас зовут? спросила я, когда наконец она напилась.
- -Я Кара Кармина Тодд прошептала она, глядя на меня недоверчиво, исподлобья.
Имя показалось знакомым.
Вы работали камеристкой у Вилены Янбалит?
Я? Да... Я горничная... камеристка... да... есть рекомендательные письма...
Сколько тебе лет?! я не сдержала удивления. Мне говорили, что болезная камеристка была молодой девушкой, моей ровесницей. А у этой дамы все волосы седые, увядшая кожа и взгляд усталый, как у древней старухи.
Двадцать... двадцать... не помню...
Как ты здесь оказалась? Почему тебя здесь заперли?
Она зажмурилась.
Не помню...
Госпожа Янбалит тебя обижает?
Она берет сердце вот так... мое сердце... и сжимает, и всю кровь выжимает... болит... не надо... пожаловалась камеристка.
Тебе надо отсюда бежать. решила я.
Бежать?
Да, бежать. У тебя есть родственники, семья?
Да, мама... Мамочка пришла...
Куда пришла?
Мама... повторила камеристка, глядя куда-то поверх моего плеча. Я оглянулась и, разумеется, никого позади не увидела. Бедняга, кажется, немного не в себе. Что же делать? Сейчас, конечно, самое подходящее время для побега, потому что хозяйка своих комнат почти никогда не покидает, даже обедает здесь, а не вместе с мужем. Но что произошло с этой девушкой, способна ли она вспомнить, где живут ее родственники, в состоянии ли она вообще двигаться?
Мои раздумья прервал оглушительный визг! Я вскочила, прислушалась. Крик прозвучал совсем близко. А потом вроде-как что-то упало. И звон колокольчика...
Я прикрыла дверь каморки и на цыпочках вышла из спальни.
Будуар. Из высоких окон струится красноватый свет заката. Вилена Янбалит неподвижно лежит среди осколков зеркала, ее левая рука сжимает колокольчик для вызова прислуги.
Глава 10
Вы поранились? Что случилось?
Она выпрямилась. Заглянула мне в лицо с какой-то непонятною усмешкой, приобняла за плечи и увлекла за собою к двери. Я покорно переставляла ноги, напряженная внутри, как плотно сжатая пружина. Хозяйке несвойственны были столь фамильярные жесты. Что-то было не так. Какая-то ужасная неправильность везде, во всем...
Мы вышли из ее комнат, прошли по коридору в соседнее крыло. По дороге попалась еще одна горничная, тихая бесцветная женщина, чьего имени я даже не запомнила. Хозяйка и ее приобняла все тем же покровительственным жестом. Горничная открывала рот, как будто хотела что-то сказать, но с губ ее не сорвалось ни звука.
И тут я наконец-то с большим опозданием поняла, что не так.
Не было звуков! Совсем. Я будто оглохла!
Нарочно притопнула ногой, щелкнула зубами. Наконец, сказала вслух:
Госпожа Янбалит...
Я это сказала громко и отчетливо. Звук прошел через мое горло я это почувствовала, а потом где-то исчез. Потерялся.