Она должна была принять шкульд ещё до того, как покинула дом, но её мысли были тяжёлыми и затуманенными от горя. Теперь её тело напоминало ей об этом, как всегда. В глазах начало темнеть, как будто острые ножи протыкали её череп.
Прими шкульд, Силла, настаивала девочка. Тебе станет легче.
Когда зрение вернулось, Силла резко вдохнула, её лёгкие жадно поглотили воздух. Пальцы обхватили флакон, висевший на шее. Сняв пробку, она вытащила скрученный зелёный лист дрожащими пальцами. Заваривать чай в глубине Искривленного Леса было невозможно, поэтому Силла просто положила лист за щёку. Вкус был землистым и горьким, но она жевала его, сколько могла, прежде чем с гримасой отвращения проглотить.
Силла смотрела на флакон. Один лист в день такова была её норма последние десять лет. Но эта ночь была другой. Всё изменилось. Она колебалась, но затем вытащила второй лист и положила его в рот.
Она больше не хотела думать. Не хотела чувствовать. Хотела убить свои чувства так же, как воины на дороге убили её отца.
Два листа должны помочь.
Силла закрыла флакон и спрятала его под воротник. Она уставилась в темноту. Тёплая волна разлилась
по её желудку, поднялась вдоль позвоночника, а затем снова опустилась, растекаясь по пальцам рук и ног. Перед глазами засияли вспышки света яркие вихри розового, синего и жёлтого. Её грудь расслабилась, дыхание стало глубоким и ровным.
Она словно вышла из своего тела, сбросила тяжесть с плеч, оставила её позади. И на этот миг, Силла просто существовала.
Г
ЛАВА 5
Что-то преследовало Силлу.
Два часа назад она подвернула ногу на корне, и острая боль пронзила её лодыжку. Опустившись на землю, Силла привалилась к изогнутому стволу сосны и ослабила шнуровку ботинка. К её облегчению, после высвобождения ноги, боль оказалась терпимой, а травма не серьёзной.
Может, духам не понравилось твое подношение, пробормотала девочка с белокурыми волосами.
Силла вздохнула и двинулась дальше, хотя продвижение сквозь лес стало медленнее. Туман оплетал искривлённые стволы деревьев, скрывая неровности почвы. Тяжёлые облака заволокли небо, и в отсутствие лунного света, лишайники и снежные грибы оставались безмолвными и безжизненными. Лес был погружён в тени, которые накладывались друг на друга. То, что она споткнулась стало неизбежностью.
У меня ноги болят, снова и снова жаловалась девочка. Силла не могла с ней не согласиться: всё её тело тоже ныло.
Боль признак того, что мы живы, тихо ответила Силла, хотя её слова звучали не слишком обнадёживающе.
Массируя лодыжку, она почувствовала, как по её венам пробежала дрожь. Было отчётливое ощущение, что за ней наблюдают. Но, как бы она ни всматривалась в лес, в этих серых и чёрных оттенках, невозможно было что-то разглядеть.
За нами что-то следует, сказала девочка, бросив взгляд через плечо.
Я тоже это чувствую, пробормотала Силла.
Когда окончательно наступила ночь, Силла старалась не останавливаться. При остановке на нее наваливался груз воспоминаний: звук металла, при столкновении клинков, всепоглощающий страх, когда её душили, запах земли и крови, вернувший её в сознание под тяжестью мёртвого воина. И те слова, которые разрушили её мир: Он тебе даже не родня.
Шагать вперёд было проще, чем погружаться в прошлое. И Силла продолжала идти.
Чувство преследования не покидало её часами. Лес словно вибрировал от напряжения, волосы на её руках вставали дыбом. Не в силах расслабить мышцы, она ускорила шаг, не заботясь о неровной земле. Но так она долго не выдержит впереди ещё несколько дней пути до Рейкфьорда.
Чернота ночи постепенно сменилась самым темным оттенком серого, почва стала чуть различимее. И тогда она услышала это: звон копыт и мужские голоса, неестественно громкие в тишине леса.
Сердце Силлы ухнуло в пятки, она бросилась на землю, разражаясь проклятиями. Почему из всех плащей на рынке она выбрала именно красный? Нейтральный серый или тёмно-зелёный куда лучше подошли бы для её положения. Но этот яркий, праздничный красный цвет заставил её тогда улыбнуться
Она была как минимум в двадцати шагах от всадников и молилась, чтобы тени деревьев укрыли её.
Силуэты мужчин проехали мимо, за ними тащилась телега. Обрывки их разговора долетели до ушей Силлы.
Полдня пути от Рейкфьорда, раздался один голос.
Это будет короткий визит, сказал второй, если отряд «Кровавая Секира» дождется нас. У меня есть предложение, от которого они не смогут отказаться.
Стук копыт заглушил остальную часть разговора, и вскоре лес снова погрузился в тишину.
Нам надо отдохнуть, зевнула девочка. И мне нужно облегчиться.
Силла чувствовала смертельную усталость. Она шла не меньше десяти часов, её тело кричало о передышке. Но собрав остатки сил, она поднялась и углубилась в лес, оставляя зарубки на деревьях по пути. К тому времени, как она нашла укромную рощу берёз для лагеря, небо стало на несколько оттенков светлее.
Силла, как человек ритуалов, очертила круг, произнесла слова старым богам и устроилась на мягкой земле леса. Она провела рукой по камню в форме сердца, пытаясь найти в нём утешение. Казалось, что деревья вдруг обрели глаза. Тревога накатывала волнами, собираясь тяжестью в животе. Ее рациональная часть твердила о необходимости отдыха, еды и воды, что она не сможет продолжать в таком темпе. Иррациональная же шептала о том, что нечто дожидается её сна, чтобы разорвать её когтями и клыками.