Девушку приводил в бешенство тот факт, что она на коротком поводке. Что вся её жизнь теперь под строгим контролем со стороны не в меру ревнивого лучника-Мстителя. В спортзал они ходили только вместе, растягиваясь перед полноценной тренировкой, она ощущала на себе жадные взгляды, прикованные к заметно округлившейся фигуре. Не то, чтобы она набрала лишний вес, но ушла затянувшаяся подростковая угловатость, прикрылись пластами мышц кости. И, как назло, из гардероба исчезла вся мешковатая одежда, появилась обтягивающая, эластичная, плотно прилегающая второй кожей. Это выглядело вызывающе и смущало до постоянно горящих щёк и ушей. От антидепрессантов пришлось отказаться, пить лекарства, которые рекомендовал при выписке врач.
Но самым пугающим изменением стал переезд в комнату Бартона. Даже представить было сложно, что это произойдёт так скоро, и сколько условностей поставила всё ещё смущающаяся нового статуса девушка. Не заходить в душ, пока она там, не раздеваться в её присутствии, не претендовать на её половину кровати (путём долгих, громких и не всегда цензурных переговоров Клинт вытребовал одну большую кровать, а не две отдельных), и ещё много и много правил. Но прикладывая лёд к очередному синяку, полученному в бою за отмену следующей статьи из соглашения о совместном проживании, Клинт с восхищением приговаривал: Вот это темперамент. Тем более он знал, как можно успокоить бушующую девушку. Простой и извечный способ обнять и поцеловать в таких случаях работал превосходно. Особенно, если учитывать, какое у неё отзывчивое к ласке тело. Боль терпеть она может превосходно, а вот к ласке не привычна, и поэтому нежные прикосновения вместо ударов приводят её в замешательство, которым так легко воспользоваться.
Так и сейчас, предчувствуя назревающую ссору, Клинт медленно подошёл напряженной фигуре, взял за руку, поцеловал запястье, обвёл губами выпирающую косточку, проследил взмах соколиных крыльев. Свистящий вдох послужил сигналом к тому, что его уже почти простили. Ал можно понять, она изо всех сил старалась начать новую жизнь, стать нормальным человеком, хотя ещё боялась того, что может с ней произойти. Ей не давала покоя неопределённость в будущем: связана ли она с Джиной Грей или теперь, в этом времени, она сама по себе? Волосы медленно отрастали, завивались на концах, и у Клинта обнаружилась приятная привычка зарываться в них носом, вытаскивать резинки и заколки. Жить с ним в одной комнате было непривычно, но, вполне можно было приспособиться. Она ни за что не признается, но засыпать, чувствуя чужое тепло рядом приятно, а если навалится тёмной пеленой очередной кошмар, то нежным поцелуям разбудят, прижмут к горячему телу, несмотря на запрет, и тогда сны будут только светлые и лёгкие.
- Ох, ты просто невозможен, - улыбается Алиса, облизывая пересохшие губы. Зачем ты искал меня сейчас?
- Я скучал.
И будто в подтверждение своих слов, он подхватил Алису и впился довольно грубым поцелуем в полураскрытые губы. Та только послушно ответила на поцелуй, обвив руками шею самого любимого человека. Любимого. Желанного. Родного. Самого дорогого. Единственного, судя по тому, как стучало внутри настоящее сердце. Призраки прошлого
ушли, оставили её в одиночестве, но пустота внутри быстро заполнилась таким безумным жаром, что не выдержала, испарилась даже внешняя холодность, а лёд рассыпался под напором сильных рук. И страшнее всего, что так правильно. Правильно, что рядом Клинт, правильно, что они вместе, а не порознь. Правильно с ним целоваться. Правильно любить его и получать такую же любовь взамен. Правильно страховать его на очередных миссиях ЩИТ, не касавшихся Мстителей, правильно, после, ругаясь, перевязывать его раны, а потом целовать: Чтобы скорее прошло. Она просыпается по ночам и тянется к другой половине кровати, чтобы убедиться, что он рядом. Что это не сон и не бред больного сознания.
Новое кодовое имя Колибри, новая форма взамен камуфляжа с чужого плеча, новое снаряжение, не такое громоздкое и тяжёлое, верная Шальная за плечом, что никогда не изменится что может быть? Да грызли по ночам сомнения: за что? Что она сделала такого в своей проклятой жизни, чтобы получить всё это? Или опять ей дают передышку, чтобы после забрать всё и оставить её в одиночестве.
- Всё хорошо? Клинт лизнул припухшие от голодных поцелуев губы, с усилием разжал пальцы на её бёдрах. Она никогда не жаловалась на синяки, но ему всё равно было стыдно, когда он замечал эти тёмные пятна. Кожа девушки оказалась очень нежной, чувствительной к любому прикосновению, особенно к тому, что не несёт острой боли и агрессии. И как она смогла выжить, будучи настолько чувствительной, сколько сил приходилось тратить, чтобы отгородиться от боли. Становилось понятно: зачем столько слоёв одежды, зачем ограничение тактильных контактов, почему так медленно заживают раны.
- Да. Да-да, более чем, - Ал поспешно задавила в себе мрачные мысли и предчувствия, сама потянулась на пальчиках ног за поцелуем. Странно говорить об этом, но Клинт был замечательной альтернативой любым антидепрессантам. Высокий, с широкой спиной, сильными руками, длинными ногами и в меру развитой мускулатурой будто сошедший с неизвестных мифических картин. Идеальный. Невообразимо прекрасный. Таких не бывает, но именно такое чудо досталось ей. И Алиса наслаждается. Пока можно, пока эта чеширская улыбка, меняющие цвет глаза и глубокий бархатный голос принадлежит только ей, больше никому Клинт не показывал этой своей стороны идеальной, соблазнительной, развратной. И она постарается, чтобы никто не смел претендовать на добычу самого молодого охотника Фиоры.