Оссори. Обычно цедить слова Грегешу Раппольтейну так же трудно, как камню источать влагу, и сейчас он превосходил сам себя. Оссори. Какого, спрошу я вас, хрена? Графиню необходимо доставить в безопасность и комфорт. Вы понимаете, чего она натерпелась?
Любезный Грегеш, господа. Берни послал ему ухмылку Рыжего дьявола. От горячего дыхания Альды в груди становилось теплее. Обыщите убитых, мне нужны все бумаги, что найдутся у них. Снимите плащи, чтобы трупы было не опознать, и возьмите, кому что понравится. Повыше к холму лежат мои пистолеты, их найти и передать мне.
«Барсы» отправились выполнять приказ. Кивнув им вслед, Берни с неохотой выпутал у себя из-под плаща Альду, усадил её в седло к подведенному коню и сел позади неё. Ноздри защекотал запах пороховой гари от её волос.
Кхм. Раппольтейн поравнялся с ними. Пожалуй, внешне он походил чем-то на капитана Норшейна, что приютил раненого Оссори у себя в сторожке у ворот Хильмы. Но вместо перекуса и тёплого питья явно заготовил поучение. Берни убрал ухмылочку. Всё же, без помощи «барсов» ему пришлось бы намного
труднее. Графиню Оссори необходимо доставить в безопасность и комфорт. Я позабочусь об этом лично. Мы заночуем в поместье короны. И там она могла бы
Нет, любезный Грегеш. Благодарность за помощь не делала Оссори уступчивым. Альда вся напряглась под рукой Берни, державшего её за талию.
Война не место для женщины! Раппольтейн будто надеялся охладить голову, пропечённую жаром пустынь, и не носил шапки и Берни невольно проследил, как у каменюки розовеют чуток оттопыренные уши, уподобляясь цветом заморскому мрамору.
Война ли, мирное ли время, но только со мной эта женщина и в безопасности. Альда у него под рукой вздрогнула. Ветер пуще прежнего задул на горы.
*Тритт мера длины в Блицарде и Блаутуре, равная примерна 0,98 см.
Здесь и внутри нет ничего от Айрона-Кэдогана? Так, Рональд? И прикрыла глаза, будто виды вокруг причиняли ей боль.
Вытянутый, прямоугольный, с мощными стенами, одной стороной замок будто вырастал из озера, а другой упирался в ныне высохший ров-канал. С торцов его прикрывали низкие массивные башни. В густых сумерках замок выглядел почти опасно. Не составило труда догадаться, кто в своё время обустроил в нём оборону, послушный высшей отцовской воле, и почему Кэдоган не оставил на нём знак линдворма.
Так, Альда, Берни ответил жене, лишь когда подвесные ворота опустились, и кавалькада въехала во внутренний двор, разгорающийся факелами. Поместье принадлежало не Хенрике, но её дяде Фредрику Яноре, заслужившему его, наверное, за блестящую службу своему брату-королю, а отвечал за него его сын Лауритс.
Его милость король Лауритс, поправил начальство отнюдь не любезный Грегеш. Вы встали под его стяг, Оссори. Помните это, и впредь он вдруг осёкся и резко подался вперёд вместе с лошадью.
Берни сердито сглотнул просившиеся наружу слова, отповедь. Правильно, каменюка, поучай «барсов» да высыпавшую во двор прислугу. А мы сами разберёмся с переменами своей верности.
Другой стяг пробормотала Альда, когда он снял её с седла. Едва ли это можно забыть.
Берни нахмурился. Две вертикальные морщинки между бровями. Он чувствовал их и когда под руку с запыхавшейся Альдой взбирался по узкой лестнице в башню, и когда мылся в деревянной бадье. Десять смертей на дороге. Десять блаутурцев, соотечественников, тех же солдат, хоть драгуны и не считали себе четой дворцовую охрану, капитана Рейнольта же откровенно недолюбливали. Кровь этих десятерых пролилась на мёрзлую блицардскую землю, с себя Берни смывал разве что дорожную грязь и пятна от пороха. Он не знал сомнений, соглашаясь на предложение Лауритса. Не знал он их и отстреливаясь от погони. Но теперь Да, Альда. Едва ли это можно забыть.
Две вертикальные морщинки не разгладились и после того, как Оссори в чистой рубахе и ради спокойствия жены штанах босиком протопал через всю спальню и уселся за сервированный у камина стол. Нет, утка в яблоках и форель, жаренная с сушёными травами, были хоть куда, как и пиво, варку которого с Яноре бы сталось наладить прямо в поместье. Дело в Альде. После купания румяная, как блицардская селяночка, она почти не притрагивалась к еде, вместо этого воздавая должное красноватому напитку в пузатой бутыли. Ежевичнице. Кубков и тем паче бокалов в доме не водилось. Деревянная чаша с четырьмя ручками могла бы напоить допьяна не то что миниатюрную жену Рыжего Дьявола самого рослого «барса» из отряда Раппольтейна. Берни прислушался к звукам внизу, и морщинки, кажется, прорезались ещё глубже. Судя по затихающему бряканью посуды, «барсы» заканчивали ужин. Но совсем без песен, без плясок между столами и на столах. Или нрав «барсов» очень далёк от драгуньего, или Раппольтейн пришиб попытки веселья одним своим видом. Берни хлебнул пива и мрачно хмыкнул. Да, нелюбезный Грегеш. Его, Яноре, стяг. Пока нет способа вернее доказать преданность, чем умертвить недавних своих.
Как твоя рана? неожиданно спросила Альда и метнула взгляд под ворот его сорочки.
Глаза её озорно блестели. Шутка ли, но ежевичница пошла на пользу недавней ледышке. Берни просто не смог хмуриться ей в ответ.