Софи: Ну как Реджи отреагировал
на моё платье? У него глаза не
повылетали? Жду подробный отчёт позже.
Я закатила глаза и сунула телефон обратно в сумочку. Последнее, что мне сейчас было нужно, прокручивать в голове реакцию Реджи на моё платье, сидя с ним рядом в машине.
Я давненько не оказывалась на заднем сиденье «Приуса». Оказался он заметно теснее, чем я помнила. Старый Пушистик был громоздким, и когда Реджи поставил его рядом с собой, мы втроём заняли почти всё свободное пространство.
Реджи чуть придвинулся ко мне, и я инстинктивно съёжилась, стараясь стать как можно меньше. Но это мало помогло когда он устроился поудобнее, наши ноги всё равно слегка соприкоснулись.
Скрывать своё тело под этим безобразным пальто должно было считаться уголовным преступлением. На нём была та самая банальная голубая рубашка на пуговицах, которую парни нашего возраста надевают «на выход», когда нужно выглядеть прилично. Но натянутая на его широкую грудь, эта рубашка совсем не выглядела заурядной. Хуже всего было то, что он начал закатывать рукава выше локтей а в моём понимании это один из самых сексуальных жестов, которые может сделать мужчина. Его руки выглядели сильными, умелыми, такими, что фантазия сама собой скатывалась в опасные дебри так же, как в кофейне. Я вонзила ногти в ладонь. Не время и не место для подобных мыслей. Мы собирались изобразить страстный роман перед моей семьёй, чёрт возьми. Но то, как его голубые глаза на миг задержались на вырезе моего платья и груди чуть дольше, чем следовало бы, ясно намекало, что близость действовала и на него.
Нам срочно надо было взять себя в руки.
Давай уточним кое-какие детали, пропела я, надеясь, что мой голос звучит деловито, а не так дрожащим, как мне казалось.
Он тут же выпрямился.
Хорошо, сказал он так воодушевлённо, что я подумала: может, ему отвлечение нужно не меньше моего. Что именно?
Ну начала я. И тут же замялась. Его внимательный взгляд, будто я учительница, а он прилежный ученик, сбил меня с мысли. Там эээ дом моей тёти. Для начала. Внутренне я скривилась. Будто кому-то вообще есть дело до дома тёти Сью.
Ооо! А какой у неё дом? он подался ближе, явно заинтригованный. Его нога снова прижалась к моей. Его бедро было упругим, мускулистым и нет. Мы не будем об этом думать. Один из тех огромных домов, что как две капли воды похожи друг на друга и стоят кучу денег?
Мне пришлось прикусить губу, чтобы не расхохотаться от его энтузиазма. Судя по блеску в его глазах, он шутил.
Ага, подтвердила я. И абсолютно безликий.
Бр-р, сказал он, но при этом звучал и восхищённо, и очарованно. Никогда ещё не бывал в таком доме.
Я улыбнулась:
Если ты там ни разу не был я тебе завидую.
Насколько пафосной будет вечеринка? спросил он. Там будут рассаживать гостей по местам? Ледяные скульптуры? Струнный квартет, играющий Вивальди?
Я рассмеялась. Казалось, узел тревоги, который последние несколько дней поселился где-то в глубине моего желудка, начал понемногу развязываться. Интересно, он делал это специально? Решил во что бы то ни стало успокоить меня перед событием, которого я так боялась?
Наверное, будут красивые скатерти и салфетки, сказала я. Цветочные композиции на столах. Но ледяных скульптур точно не будет.
Реджи на секунду замолчал, обдумывая мои слова. Воскресным вечером движение из города было лёгким, и мы ехали быстро. Небоскрёбы,
которые окружали нас, когда мы выезжали, постепенно сменялись таунхаусами и невысокими кирпичными зданиями по мере того, как мы удалялись от центра.
Что мне стоит знать о твоих родителях? спросил он.
О моих родителях?
Да, подтвердил он. Помимо того, что я уже знаю. А знаю я, что они чересчур навязчивые и невыносимо озабоченные личной жизнью своей взрослой дочери.
Я тут же напряглась. Одно дело, когда я сама критиковала родителей, и совсем другое слышать это от постороннего.
Я бы не сказала, что они невыносимые. Но да, немного навязчивые.
Настолько навязчивые, что ты решила устроить весь этот фарс, лишь бы отвязаться от них.
Это было не вопросом.
Да, призналась я.
Реджи задумчиво кивнул.
Что должен знать о них человек, который встречается с тобой шесть недель?
Я на секунду задумалась.
Папа бывший профессор истории.
Лицо Реджи озарилось так, будто ему сделали подарок на день рождения.
Не может быть, выдохнул он. Настоящий профессор истории?
Я бы подумала, что он шутит, если бы не эта абсолютная искренность в каждом его жесте и взгляде. Я не удержалась от улыбки.
Это совсем не так уж захватывающе.
О, ещё как захватывающе, глаза его загорелись. Ты хоть понимаешь, как давно я мечтаю встретить настоящего профессора истории? Чем он занимается? Нет-нет, не говори! Он крепко зажмурил глаза и поджал губы, будто очень старался угадать. Чума и то, как несправедливо обвиняли крыс в Средние века?
Я рассмеялась.
Нет.
Он приоткрыл один глаз.
Хотя бы близко?
Даже рядом не стоишь.
Крысы, пробормотал он с видом человека, которому сломали сердце. Без игры слов, конечно.
Я прыснула.
Разумеется.
Ладно, тогда, может знаменитые итальянские живописцы? Наследие Александра Македонского? О! Он чуть не подпрыгнул на сиденье от новой догадки. Американский нейтралитет в начале Первой мировой?