А Ридрих похоже окончательно решил порвать приготовленный для него шаблон. Он не пошевелил ни единым мускулом, но хлынувшая от его тела и наполненная чистейшим злом сила подхватила князя и оторвала его от земли.
Ничтожество, раздраженно произнес Ридрих.
И князь вдруг начал задыхаться. Выпучив глаза, он барахтался в воздухе, пытаясь убрать с шеи невидимые удушающие его пальцы. Безмолвно он открывал и закрывал рот, но из него доносились только хрипы.
Отец! не выдержала Кементина, бросаясь к нему. Ее идеальная маска послушной дочери пошла по швам. Ублюдок! крикнула она, поворачиваясь к Ридриху со слезами на глазах. Немедленно отпусти его!
Я схватилась за голову, окончательно распрощавшись с челюстью, которая добралась уже где-то до центра земли. Эту главную героиню, кажется, растили стать камикадзе, а не королевой! Она в своем уме такое Ридриху говорить?! Господи-ты-боже-мой, что делать-то?!
И я не придумала ничего лучше, чем тихо позвать:
Ридрих?
Он тут же резко развернулся ко мне, и его прищуренные глаза нашли мои. Разум гигантскими скачками возвращался назад, мчась из своего реабилитационного центра, но не поспевал. Язык был быстрее.
Мне она нравится. Дай мне ее в служанки. Несси одна уже не справляется, сморозила я полнейшую чушь и не забыла напоследок невинно улыбнуться.
Разум осел.
В течение целой минуты, пока Ридрих вглядывался в мое лицо, в голове чередой успели пронестись тысяча видов пыток, которым он меня подвергнет за то, что я назвала его по имени. Мозг уже готов был биться об стену, но вдруг
Губы мужчины исказила кривая насмешливая улыбка. А полумертвый князь рухнул на землю, как мешок с картошкой.
Развернувшись к залу, Ридрих посмотрел на Кементину и произнес:
Святая проявила милосердие и захотела взять тебя в горничные.
Будь у меня вторая челюсть она тоже бы упала. Но ее не было, поэтому я попыталась поймать хотя бы первую. Мне показалось, или в тоне голоса Ридриха проскользнуло что-то похожее на удовлетворение?
А вот Кементина явно восторга не испытывала. Она сверкнула рубиновыми очами и гневно поджала губы. Еще бы Одно дело шпионить за Ридрихом для Адэйна, а совсем другое - становиться прислугой Святой. Сомнительная честь.
Ты можешь отказаться, снисходительно улыбнулся мужчина, и я уверена в этот момент в его черных глазах заплясал сам дьявол. И стать кормом для моего демона вместе с отцом.
Кементина была кем угодно, но не дурой. Поэтому она быстро спрятала свое недовольство и низко поклонилась.
Благодарю за милость, досточтимый сейр Абенаж. Прикажите ли мне остаться? к ее чести голос девушки не дрожал, хотя она явно хотела огреть моего злодея чем-нибудь тяжелым.
В ответ на это Ридрих развернулся, мазнул по мне коротким взглядом и направился к трону по ходу бросив:
Азалия
И снова я поняла, что имелось в виду. Он словно говорил: «Теперь это твоя забота. Хотела - играйся, только мне не мешай».
Я прочистила горло. Не каждый день выпадает честь приказывать главной героине. Но решение мое было однозначным:
Прочь. Слугам не место на балу.
Можете закидать тухлыми помидорами мою гнилую алчную душонку, но будь на то моя воля, и Ридрих с Кементиной и вовсе не встретились бы. С глаз долой, из сердца вон, как говорится.
Девушка вздрогнула. Я готова дать руку на отсечение, что она рассчитывала на другой ответ. В народе все же считается, что Святые - народ добрый. Но это она просто меня мало знала.
Тем не менее княжна склонилась ниже, принимая приказ, и поспешно удалилась из зала. Гости молча проводили ее взглядами, но не рискнули даже пискнуть. Если уж с почитаемым в Иргейсе князем и его дочерью так обошлись, то что могло произойти с остальными? Тут даже я
не ручалась бы за ответ. А потому притихший народ понимала. У них, бедных, сегодня одно потрясение за другим.
Следом появились рыцари империи, которые уволокли потерявшего сознание князя. И все как будто бы вернулось на круги своя. Не считая моей челюсти, которая все еще не вернулась на место, сердца, которое было расстреляно из дробовика, и разума, который оставил все попытки предугадать исход событий.
До кучи ко всему, еще и спина стала затекать. Я покосилась на колено Ридриха. Будь все по-старому, я, не раздумывая, прислонилась бы к его ноге, обхватив бедро руками. А еще можно было невзначай пройтись по внутреннему шву брюк, чисто случайно, разумеется. Но я не была уверена, что теперь за такое самоуправство мне не отрежут руки.
На пробу я бросила взгляд на безэмоциональный профиль мужчины, затем аккуратно подвинулась на подушке ближе к вожделенному колену и тут же получила холодное:
Не забывайся.
Жадина.
«Не забывайся» Не забывалась бы, если бы ты не начал устраивать мне тут светопредставление, от которого сердце до сих пор успокоиться не может, а разуму впору скорую помощь вызывать.
Ладно Ладно! Отвернувшись, я ровно проговорила:
Досточтимый сейр Абенаж, я хотела бы отправить письмо. Можно?
Молчи. Раздражаешь, обрубил он.
У меня безграничный запас терпения. Был. Но в последние дни он немного поистрепался.
Тогда может, мне уйти? с раздражением спросила я.