Алек глянул на часы, стоящие на прикроватной тумбочке, и застонал. Будильник зазвонит уже через час и пятнадцать минут, а этого времени чертовски мало для того, чтобы прийти в себя. Он подтянул одеяло повыше и закрыл глаза.
Выходить из комнаты не хотелось ещё и потому, что вчера он выставил себя полным мудаком, он понимал это. Но если бы ему подвернулась возможность вернуться назад, он бы не стал ничего менять.
Магнус ворвался в его мир снова, перевернув всё с ног на голову одним хриплым «Александр», и Алек злился.
Кровать неприятно заскрипела Лидия зашевелилась и перевернулась на другой бок. Алек открыл глаза. Видимо, поспать ему сегодня точно не придется.
Лидия спала и размеренно дышала, слегка приоткрыв рот. Волосы, которые обычно убирались в косу, сегодня были распущены и разметались по подушке. Алек улыбнулся краешками губ, нежным движением смахивая со щеки Лидии светлую прядь.
Она была красива, этого нельзя было не признать. Но помимо красоты Лидия обладала стойкостью и упорством, которые сочетались с мягкостью и добрым сердцем. Это она буквально не дала Алеку рухнуть в пропасть после смерти Роберта, и он, наверное, не смог бы расплатиться с ней и до конца своей жизни.
Алек любил Лидию.
Вот только не был в неё влюблён.
Но чувства не самое важное. Он исполнит желание отца и порадует маму. Он докажет всем и себе, что может быть нормальным.
Они поставят «Феерию» на ноги, придумают стоящую программу, с которой и поедут на гастроли, и свадьба Александра Лайтвуда и Лидии Бранвелл состоится в каком-нибудь тихом городке. Потом у них родятся дети, наверное, два мальчика, а когда они подрастут, Мариз передаст управление цирком Алеку.
Так должно быть, потому что так правильно.
Веки Лидии затрепетали. Обычно она всегда просыпалась раньше и возвращалась с утренней пробежки ещё до того, как Алек открывал глаза, поэтому сейчас недоумённо смотрела на него, всё ещё сонно щурясь.
Не спится, пояснил он, пожимая плечом. Сегодня Елена придёт, я думал над идеями.
Тебе высыпаться надо, с таким-то графиком тренировок, Лидия пододвинулась ближе и провела кончиками пальцев по щеке Алека. Да и я слышала, что на свежую голову думается легче.
Кто бы говорил, Алек рассмеялся и, приподнявшись на локтях, одним движением подмял её под себя. Это же не я утро начинаю на час раньше и иду бегать. Как будто общих разминок мало, чтобы оставаться в форме.
Он наклонился и коснулся губами кончика носа Лидии, оставил легкий поцелуй на её щеке и лбу, на что та фыркнула, уклоняясь от его губ. Лидия не любила все эти «телячьи нежности», говорила, что начинает чувствовать себя кисейной барышней.
Надо сказать, что Алек пользовался этим постоянно.
Ах так?! она подхватила смех, схватила рядом лежащую подушку и выставила её перед собой, закрывая лицо.
Ах так, передразнил он и постарался отобрать подушку, схватив за уголок наволочки.
Вот только в эту игру они играли уже много раз, и Лидия знала все слабые места Алека так же, как и он её. Тоненькими пальчиками она забралась под край его растянутой футболки и провела по бокам ногтями.
Лидия, не смей, предостерегающе протянул, но она лишь усмехнулась и принялась его щекотать.
Алек совсем по-девчоночьи
взвизгнул. Попытался схватить Лидию за руки и остановить эту пытку, но его сила в чистую проигрывала проворству и ловкости. Лидия не поддалась и, повалив Алека на спину, уселась ему на бёдра.
Никогда не начинай бой со мной, Лайтвуд, ведь ты заведомо проиграл каждый из них, она хитро улыбнулась и склонилась, чтобы оставить поцелуй в уголке губ. Я пошла на пробежку. И, как победитель, требую, чтобы ты постарался заснуть хотя бы на оставшийся час.
Соскользнув с кровати, она подмигнула Алеку и скрылась в ванной, а он с удивлением заметил, как тяжелеют веки. Лидия и правда была его спасением. Как-то из хорошей подруги она превратилась в спутника жизни, в очень близкого человека, знающего почти все тайны. Последнее, что услышал Алек перед тем, как погрузиться в сон, был шум воды, доносящийся из ванной.
Цирк её дом, её жизнь, цирк она сама.
«Феерия» была наследием её семьи, и нельзя было не любить каждую трещинку в стенах старинного особняка, который сейчас называли модным словом «штаб-квартира», не любить магическую атмосферу и каждого циркового.
И для неё не было ничего более важного в жизни, чем гимнастика.
Гимнастика, идущая об руку с риском. Гимнастика, предавшая её.
Ни для кого не было секретом, что она хотела вернуться в форму после травмы, несмотря на запреты врачей, и после общих разминок всегда шла к канату. Но никто не знал, что каждое утро под видом пробежки она пробиралась на манеж, работая на износ в попытке подготовить новый номер. Каждая тренировка была адом, и боль в колене не давала исполнять трюки на том же уровне, что раньше, но она не была бы Бранвелл, если бы решила всё бросить.
И она продолжала вставать, обманывать Алека, хотя ей это и не нравилось, и приходить на манеж, чтобы потом так же незаметно уйти. Не хотела говорить никому раньше, чем у неё начнёт получаться. Ведь всегда лучше продемонстрировать результат, чем разглагольствовать о том, что хочешь чего-то добиться.