из них, у меня текут слюнки, когда они снимают рубашки, а солнце поднимается все выше в небе.
Я могла бы привыкнуть к этому, говорю я тигрице за моей спиной.
Она негромко рычит в знак согласия и тычется носом в мой локоть, пока я не поглаживаю ее. Для тигрицы она невероятно домашняя. Как странно, что все ее так боятся. Она ничем не отличается от домашней кошки.
Цирк собирается к заходу солнца, и несколько членов команды бегут в город, чтобы повсюду развесить листовки. В маленьком городке Нью-Локленд мы словно появились из воздуха. Приходите в цирк и насладитесь острыми ощущениями. Погрузитесь в тайну, и прежде чем кто-либо успеет задать какие-либо вопросы, мы снова уйдем. Мне нравится загадочность всего этого. Как легко сделать это секретом. Как легко обмануть людей. Для этого даже не требуется настоящей магии.
Как только все сделано, я добираюсь до своей палатки и ложусь на кровать, мои подмышки болят из-за костылей. Я становлюсь сильнее, пока пользуюсь ими, но скоро мне придется обернуть ручки чем-нибудь более мягким. Синяки, которые они начинают оставлять, вызывают беспокойство.
Уже поздно, но я не могу уснуть. Кажется, ни у кого больше нет таких проблем, поскольку я слышу, как они все расходятся по своим палаткам и не возвращаются. Через дорогу я даже слышу храп доктора Луи. Он такой громкий, что с таким же успехом мог бы пилить дрова, но, по крайней мере, он достаточно далеко, чтобы звук не проникал слишком глубоко в мою палатку.
Нет, в конце концов я слышу шарканье рядом со мной. Сначала встает Даймонд, потом Клаб, а потом Спейд и Харт. Они тихо поднимаются со своих постелей и начинают шептаться за пределами моей палатки, слов я не слышу.
Сгорая от любопытства, я как можно тише подхожу к пологу палатки и выглядываю наружу, только чтобы обнаружить, что они уходят. Они одеты во все черное, чтобы слиться с темнотой. На них также те ужасные маски, которые были на них в ночь, когда они нашли меня. Они идут тихо, явно намереваясь никого не разбудить.
Любопытство заставляет меня последовать за ними, но я на своих костылях гораздо менее грациозна, чем они пешком. Они направляются к Доджу и начинают забираться внутрь, пока Харт не замечает меня, спускающуюся с холма, и ухмыляется.
Похоже, у нас появился преследователь, ребята, комментирует он, наблюдая, как я осторожно пробираюсь по траве. Никто из них не пытается мне помочь, просто наблюдают, и это напоминает мне о той ночи, когда они пришли за мной.
Куда вы идете? Спрашиваю я, останавливаясь перед ними.
Разве ты этого не чувствуешь? Спрашивает Даймонд, оглядываясь на меня и открывая водительскую дверь.
Теперь, когда он упоминает об этом, у меня в груди возникает ощущение жужжания, как будто я выпила слишком много алкоголя и не заметила. В тот момент, когда я сосредотачиваюсь на нем, оно усиливается, пока не превращается в зуд. Мне приходится сжимать пальцы на костылях, чтобы не поцарапаться.
Понимающе молча кивая, я встречаюсь взглядом с Даймондом.
Ты отвечаешь на вызов.
Он кивает и забирается в машину, явно намереваясь оставить меня здесь, больше ничего не сказав.
Могу я пойти? Спрашиваю я, делая еще один прыгающий шаг вперед. Я могу помочь.
Ты на костылях, Куинн, указывает Харт. Ты мало что можешь
Садись, приказывает Даймонд. На заднее сиденье.
Я делаю, как мне говорят, шаркая ногами, пока не забираюсь на заднее сиденье со своими костылями и не откидываюсь на спинку. Когда я устраиваюсь, он протягивает мне маску, и я осторожно беру ее. Она уже была у него здесь. Знал ли он, что я последую за ними?
Надень это, говорит он, встречаясь со мной взглядом в зеркале заднего вида. Не снимай её, пока мы тебе не скажем.
Я опускаю взгляд на маску в форме сердца с маленькой красной точкой Q под левым глазом. Оба глаза покрыты черным и красным, оставляя чернильный след. Щеки большие и круглые, покрытые румянами, а ухмыляющиеся губы накрашены красным. Это идеально и, кажется, является сочетанием всех их масок.
Я надеваю ее без вопросов, мне нравится ощущение пластика на лице и сила, которая, кажется, овладевает мной, когда я её надеваю.
Никто не произносит ни слова, пока мы заводим машину и оставляем цирк позади. Чем дальше мы удаляемся, тем сильнее становится зов, пока я практически не начинаю вибрировать вместе с ним.
Харт достает нож и начинает вертеть его в пальцах. Он смотрит на меня и усмехается, в его глазах светится нетерпение.
Мы следуем зову карт, и они говорят нам, куда нам нужно идти.
Мое тело гудит от возбуждения, когда мы отвечаем на него вместе.
Глава
16
Мне становится очевидным, почему никто не знает, куда они направляются и где будет располагаться цирк. Даймонд не пользуется картами или указаниями, чтобы найти, куда он направляется, просто следует зову, который вибрирует в нашей груди. Цирк Обскурум решает, где будет располагаться цирк и в каком городе он будет. Если кто-то зовёт в этот город, он отправляет нас туда, что сейчас и происходит.
Даймонд просто ведет машину, не отрывая глаз от дороги. Время от времени он поворачивает налево или направо, в зависимости от этого ощущения. Никто не мешает ему сосредоточиться. Мы все тихо сидим в машине и наблюдаем за пейзажем, проплывающим за лобовым стеклом.