На этот раз она переворачивается, показывая красное сердечко, и она улыбается. Харта, несмотря на его имя, часто называют бессердечным. Иронично, что он выбрал это имя, хотя я думаю, что, вероятно, именно поэтому он так и поступил. Он всегда стремится встретиться лицом к лицу со своими страхами. Он был рабом, когда цирк нашел его, вынужденным спать на деревьях возле передвижных лавок своего хозяина. Он был предоставлен природе, и многие думают, что именно это свело его с ума, или многочисленные побои, которые он перенес во имя своей сути. Я, должно быть, выгляжу смущенной, потому что она улыбается. Только любовь может вынести такое безумие, Куинн, и Харт любил сильнее всего, пока его не забрали.
Она переворачивает колоду еще раз, и я выбираю другую. На этот раз черная трефа переворачивается, и она проводит по ней большим пальцем. Клаб родился как артист. Мы, конечно, не единственный цирк. Он родился в этой жизни, но, в отличие от нас, у него не было семьи. Он научился уважать острое лезвие, сделав его своим после того, как оно было использовано против него. Его красота была его величайшим оружием, а также его самым темным грехом. Его хотели все, и они это использовали. Он не был закован в цепи, как ты, Эмбер, но ты слишком хорошо знаешь, как легко можно попасть в ловушку даже без оков.
Я сглатываю, когда карта переворачивается, и на этот раз она переворачивает другую бубен.
Наш директор манежа, но ты же знаешь. Ты видела его здесь, когда была ребенком. В отличие от других, он был рожден для служения цирку. Она переворачивает карточку обратно. Всем им было суждено присоединиться к цирку, но они все равно выбрали клятву, решили связать себя с этой судьбой. Их прошлое и будущее сталкиваются. Они сплетены воедино. Все рождается таким, каким должно быть, но выбор может изменить все. Есть одна вещь, над которой магия не властна свобода воли. Здесь мы учимся читать это и предлагать правду без предвзятости. Здесь мы историки, читатели и хранители.
Мы душа цирка. Без нас нет ни дома, ни семьи. Она поднимает на меня свои светло-белые глаза, выражение ее лица серьезное. Мы отвечаем на картах, Эмбер, но ты будешь контролировать их.
Глава
15
Я узнаю, что ее зовут Хильда и что она работает в цирке уже три десятилетия, путешествуя из города в город и предсказывая по картам для тех, у кого хватит смелости войти в ее палатку.
На следующий день после того, как она показала мне свои карты, все засуетились, пакуя вещи цирка и готовясь к следующей остановке. Я не спрашивала, откуда они знают, куда идти. Кажется, что карты не существует, как будто они просто следуют чувству и останавливаются, когда это необходимо. Я даже не знаю, как они узнают, когда пришло время уезжать, ведь мы находимся в этом месте уже пару недель. Честно говоря, я бы не советовала цирку указывать, когда и куда идти. У него свой разум.
Все старые легковые и грузовые автомобили загружены людьми и припасами, шатрами цирка и киосками. В один большой трейлер для скота загружены слон и лошади, все остальные животные помещены в машины вместе с людьми. Даже Свобода запрыгивает на заднее сиденье Олдсмобиля, которым управляет Спейд. Больше никто не садится с ним в эту машину, так что именно тут я и нахожусь на время переезда.
Куда мы направляемся? Спрашиваю я, проскальзывая на переднее сиденье машины и расставляя свои костыли. Доктор Луи говорит, что я буду на них еще некоторое время, но как только кость заживет, я смогу ходить в ботинках вместо костылей. Надеюсь, через три месяца я вернусь к нормальной жизни. По крайней мере, мои ребра, кажется, зажили быстрее, чем нога.
Я не знаю, честно отвечает Спейд, постоянно поглядывая в зеркала. Он не только проверяет, как там Свобода, где она спит на заднем сиденье, но и проверяет, все ли в порядке с трейлерами позади него. Мы составляем длинную вереницу машин, и хотя мы могли бы ехать быстрее, но мы движемся как единое целое.
Семья.
Тогда откуда мы знаем, что движемся в правильном направлении? Спрашиваю я, нахмурившись.
Он пожимает плечами.
Мы просто знаем. Мы узнаем это, когда увидим, но обычно это всегда рядом. Мы путешествуем между городами по мере необходимости.
Я не уверена, каково его определение «далеко», но в конечном итоге нам требуется пять часов, чтобы добраться до следующего места с нашим медленно движущимся конвоем. В какой-то момент Даймонд останавливается и вытаскивает нас на большое пустое поле. По дороге в Нью-Локленд нас приветствовал указатель. Кажется, это причудливый маленький городок, и как только прибывают все трейлеры, начинается работа.
Все еще на костылях, я помогаю не так сильно, как хотелось бы, поэтому в основном остаюсь в стороне. Время от времени я могу помочь, но после того, как я несколько раз споткнулась и упала на траву, Спейд велел мне составить компанию Свободе. Вот так я заканчиваю тем, что сижу на траве на окраине площадки, Свобода лежит у меня за спиной и позволяет мне прислониться к ней, пока мы наблюдаем за плавностью, с которой восстанавливается Цирк Обскурум. Это красиво, как срежиссированный танец, каждый человек знает свое место. Даймонд бегает повсюду и помогает там, где от него требуется, следя за тем, чтобы у каждого было то, что ему нужно. Харт это тот, кто взбирается по балкам и прикрепляет веревки и фонари без какой-либо страховки. Клаб и Спейд работают над установкой палаток и распаковкой всего, что мы ранее собрали. Я наблюдаю за работой каждого