У нее могут быть дети и на Родине. Как ты думаешь, откуда вы, Северяне, получаете своих мальчиков каждый год? У нас есть дети. Со слезами гнева на глазах я положила руку на грудь. Я планирую завести ребенка и создать собственную семью.
Как? Тайтон остановился и уставился на меня. Как ты собираешься завести ребенка, если не собираешься выходить замуж?
Я выложила на стол свою козырную карту.
Для этого и существуют клиники оплодотворения.
Тайтон выглядел так, будто я ударила его битой по лбу. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом закрыл его и с трудом сглотнул.
Именно так была зачата я и все остальные, кого я знаю.
Ты была сделала в клинике? в голосе Уилмы звучала жалость.
Да. Мы все были «сделаны» в клинике. Включая Северян.
Только не мы с Тайтоном. Мы родились здесь и стали плодом любви наших родителей.
Я пригладила волосы, не зная, что на это ответить.
Снова усевшись, Тайтон пристально посмотрел на меня.
Расскажи нам о мальчиках, которых вы присылаете сюда. Как они появляются?
Сделав глубокий вдох, я успокоилась и заговорила деловым тоном.
Все, что я знаю, это то, что женщины, которые носят таких мальчиков, называются миродержцами.
Значит, мальчики растут внутри женщин?
Я нахмурилась.
Ну конечно да.
Откуда я, черт подери, мог бы это знать? руки Тайтона взметнулись в воздух. Может быть, вы разработали для них что-то вроде кокона или что-то в этом роде.
Я проигнорировала это замечание.
Миродержцы рожают мальчиков, но не всегда воспитывают их. Нужен кто-то особенный, чтобы вложить всю свою любовь в ребенка, зная, что, когда ему исполнится три года, его отправят жить в Северные земли.
Почему их так называют? спросила Уилма.
Потому что снабжение Северных земель мальчиками является частью мирного договора между нашими странами. До этого Северяне похищали женщин с нашей стороны границы, чтобы заставлять их рожать им детей.
Брат и сестра обменялись встревоженными взглядами.
Ты знал об этом? спросила Уилма брата.
Тайтон застонал.
Нет, но тогда были другие времена. Может быть, мужчины искали любви и оттого и поступали неправильно.
Они крали женщин. Вот почему у нас есть стена, чтобы защитить нас.
Ха! Эта стена просто пшик. Ты действительно думаешь, что это удержит нас, если мы захотим прийти к вам? Я мог бы взобраться на эту стену за тридцать секунд, если бы захотел. Если бы не мирный договор и смертная казнь за его нарушение, я бы уже это сделал.
Юное лицо Уилмы просияло.
Я хочу посмотреть, что на другой стороне.
Тогда пойдем со мной, Уилма. Я уверена, что если бы ты пошла со мной на Родину и испытала свободу, ты бы поняла, что многое упустила.
Уилма снова сжала мою руку.
У вас бывают большие вечеринки и танцы?
Да. Летом здесь проходят фестивали, и все радуются и поздравляют друг друга.
Может, я могла бы просто уйти на несколько дней. Уилма посмотрела на Тайтона, который провел рукой по волосам.
Ты никуда
не пойдешь. Не тогда, когда до турнира осталось всего ничего. Это безумие.
Да, ты прав. Она снова повернулась ко мне. Как бы мне ни было любопытно увидеть Родину, сейчас не самое подходящее время.
Я открыла рот, чтобы сказать ей, что любое время до турнира самое подходящее время, но Тайтон задал мне вопрос первым.
Возвращаясь к миродержцам. Почему они посылают к нам только мальчиков?
Чтобы вас не стало слишком много.
Ты серьезно?
Да. Вы представляете угрозу, и мы не хотим, чтобы вас стало больше, чем десять миллионов. Все это знают.
Он наклонился вперед и сузил глаза, глядя на меня с угрозой.
Позволь мне уточнить. Вы хотите сказать, что клиники могут контролировать, оплодотворяют ли они мать мальчиком или девочкой?
Совершенно верно.
Тогда почему, черт возьми, у вас все еще по двадцать женщин на каждого мужчину? Если вы все созданы в клиниках, потребуется только одно поколение, чтобы выровнять цифры.
Зная, что ему не понравится мой ответ, я засунула руки под бедра и попыталась говорить небрежно.
Именно мужская агрессия и жажда власти привели к Токсичной войне. Все это однажды должно было прекратиться, и после гибели восьмидесяти пяти процентов населения мира на двадцать шесть женщин приходился только один мужчина. Вполне естественно, что женщины активизировались и сформировали новую политику, основанную на возвращении планеты к жизни.
Ты не отвечаешь на мой вопрос.
Причина, по которой мы не сравняли число мужчин и женщин, заключается в том, что совет опасается повторения прошлого. Для всех будет безопаснее, если женщины по-прежнему будут превосходить их числом.
Ноздри Тайтона раздувались, поэтому я поспешила добавить:
Хотя следует признать, что с тех пор, как дисбаланс снизился с двадцати шести женщин на одного мужчину до двадцати женщин на одного мужчину, ситуация улучшилась.
Прошло сто семьдесят шесть лет с тех пор, как закончилась война. Как долго вы собираетесь обвинять мужчин в том, что произошло? Тайтон откинул голову назад и застонал. Черт возьми, это жестоко.
Хорошо, тогда позволь мне спросить тебя вот о чем. Я покраснела, потому что мой вопрос был конфронтационным и невежливым. На нашей стороне все эти сто семьдесят шесть лет царил мир. А что с вашей?