Алекс поджал губы.
Неплохо. Я бы предложил вам прислуживать за столом, если бы не опасался, что вы станете отвлекать гостей от еды.
Вы мне льстите, лукаво улыбнулась Анжелика.
Вы просто не видели моего угощения, ответил Алекс в том же тоне. Мои блюда сильно уступают всему этому в привлекательности. Следующая, пожалуйста.
Анжелика закатила глаза и отступила в сторону. Теперь перед ним была Элиза.
А точнее, ее спина, поскольку она спешно совещалась с Хендриксом, показывая ему, как разложить тарталетки на блюде, чтобы они не сбились в кучу, «как листья у запруды», по прозвучавшему тут же выражению самой Элизы.
И вели кухарке нарезать брезаолу потоньше, добавила она, когда лакей уже собирался слиться с толпой гостей. Это не колбаса. Она должна таять во рту, а не превращаться в мясную жвачку.
Тут она вздрогнула, почувствовав на себе взгляды, и резко повернулась к мужу. На ее открытом лице читалась озабоченность занятой хозяйки, а не соблазнительная игривость кокетки. Она выбрала платье цвета американского индиго, глубокого синего оттенка, играющего переливами фиолетового в свете свечей. По своему обыкновению (и несмотря на поддразнивания сестры) она не надела корсет, и юбкам ее платья пышность придавал всего лишь небольшой, искусно задрапированный турнюр. Другими словами, она была похожа не на статую, а на обычную женщину, и стоило Алексу взглянуть на нее, его взгляд смягчился, а на губах невольно появилась нежная улыбка.
Идем, сестра, шепнула Анжелика Пегги. Наша партия проиграна.
Они отступили, смешавшись с гостями, в то время как Алекс шагнул вперед и взял руки Элизы в свои. Он не стал проверять, смотрит ли кто-нибудь на них, а просто склонился и нежно, мимолетно поцеловал жену в губы.
Теперь-то вы меня вспомнили, миссис Гамильтон? негромко спросил он, глядя на нее сияющими глазами.
Кажется, что-то припоминаю, подхватила Элиза. Поцелуйте меня еще раз, и я смогу точнее определить
Она замолкла на полуслове, когда Алекс выполнил просьбу и поцеловал ее снова, на этот раз настойчивее и дольше. У Элизы перехватило дыхание, словно в излишне туго затянутом корсете но корсета на ней не было.
Моя дорогая, хрипловато прошептал он.
О, выдохнула Элиза, неспособная произнести ни слова и почти бездыханная, поскольку муж подобрался опасно близко к ее декольте.
Алекс огляделся и потянул ее в глубину алькова. Он проложил дорожку из поцелуев обратно к ее губам, и на мгновение они оба забыли, где находятся, но затем неодобрительное покашливание нескольких гостей заставило их вернуться на землю. Они резко отпрянули друг от друга.
Я скучала по вам, полковник Гамильтон, призналась Элиза, когда снова обрела способность говорить.
А я по вам, миссис Гамильтон, ответил Алекс, помогая ей привести в порядок наряд и оправляя свой камзол. К счастью, война скоро будет закончена, и я снова стану просто мистером Гамильтоном. Генерал Вашингтон готовит
Его лицо омрачилось, а голос прервался. Элиза с беспокойством посмотрела на мужа.
Что случилось?
Ничего, неопределенно ответил Алекс. Обычные военные дела. Я расскажу тебе подробности позже, после того как гости уйдут если у тебя достанет сил все это выслушать, добавил он с наигранной легкостью.
Мне кажется, это серьезнее, чем обычные дела, заметила Элиза. Но ты прав. Сейчас у нас праздник, а ты почетный гость. Все пришли попрощаться с тобой, прежде чем ты присоединишься к генералу Вашингтону в Ньюбурге.
Элиза заметила очередной страдальческий взгляд Алекса, но не стала ничего выяснять. Выросшая в семье военного, она знала, что муж расскажет ей то, что сможет, а если она начнет давить на него, все закончится лишним расстройством для обоих.
Идем, сказала она наконец. Позволь мне представить тебе всех этих людей, которых ты больше никогда не увидишь если тебе посчастливится.
Следующие два часа прошли в круговороте рукопожатий и объятий, в облаках одеколона и духов, среди дегустаторов и пьяниц, гурманов и обжор. Элиза ловко вела Алекса от одной группы собеседников к другой, успевая представить его и там и тут, позволяя гостям засыпать его вопросами о генерале Вашингтоне, или о войне, или о его планах в отношении одной из любимых дочерей Олбани.
Генерал Вашингтон «величайший из людей», всякий раз отвечал Алекс, война «закончится, не успеете вы спеть «Янки Дудл» , а что касается Элизы, Гамильтон заявил, что приложит максимальные усилия, чтобы вся ее последующая жизнь с ним прошла в не меньшей роскоши, чем ее первые двадцать лет.
Но как? в лоб спросила вдовая миссис Питер Рикен. Я слышала, у вас нет ни денег, ни профессии. Вы же не можете вечно быть у Вашингтона на побегушках.
Алекс покраснел и собрался было ответить, но тут свое слово вставила Элиза, холодно улыбнувшись назойливой вдове.
Алекс изучал право до того, как началась война, сказала она, и служба в штабе генерала Вашингтона дала ему уникальную возможность продолжить учебу, если он того пожелает. Но кто знает? Возможно, он выберет карьеру политического деятеля. Новой нации нужны новые лидеры.