Этот граф уже обращался к ней с предложением заключить хороший торговый договор. Ему, как и всем остальным, требовалось очень многое из того, что могли предложить только провинциальные миры. Тогда по просьбе мужа Кира слегка потянула время под предлогом коронации и прочих забот мол, времени совсем нет а сейчас очень кстати «сдалась». Основные переговоры вёл примчавшийся из Ярима камерарий, но Кира тоже была нужна.
И она вникала. Это было трудно. Граф показался ей очень неприятным человеком, поэтому условия обеих сторон она обговаривала с особенной дотошностью. И контракт, перед тем как подписать, напоказ просмотрела от начала и до конца, хотя его перед тем проверили и камерарий, и яримский юрист, и оба их помощника. Сама Кира в этом тексте поняла только три отдельных слова, но граф, похоже, не понял, что чужачка не умеет читать на их языке. Ему это, кажется, даже в голову не пришло.
А потом Кира с камерарием до ночи сидела над финансовыми документами, согласовывая то и это, увязывая концы и обсуждая детали. Гаий даже иногда позволял себе довольно резкие, зато откровенные комментарии за прошедшее время он определённо проникся доверием к жене своего господина. Разумеется, он не обманывал себя, будто она разбирается в деле, но убедился хотя бы в том, что Кира желает понять и способна это сделать. За это охотно прощал ей промахи, колебания и «пустые идейки».
Так что Кира просто не успела в аутурский особняк, и утром не она встречала полковника со свитой, а он её. В тот момент от нервозности Кира почти не воспринимала, что он делает и говорит и как именно. Она думала только, что первое впечатление почти всегда самое важное, вот сейчас она его испортит, и потом наладить контакт с человеком, который изначально настроен против неё, будет невозможно. Но спустя минуту уже засомневалась, что впечатление действительно испорчено немного пришла в себя и посмотрела на полковника уже более ясным, незашоренным взглядом.
Полковник был сумрачен и напряжён. Видно было, как он следит за каждым своим словом, и единственная вольность, которую он позволил себе: спросить, прибудет ли канцлер, и намерен ли он присоединиться к супруге. Когда Кира с деланным удивлением ответила, что его светлость, разумеется, слишком сильно занят, но, если у него выдастся свободный денёк, по возможности наведается в Аутуру может быть, недельки через две принял новость стоически. Даже героически и лицом не дрогнул.
Новая графиня ему, разумеется, не нравилась. И было неважно, чем именно тем ли, что она женщина, или что родилась в каком-то чужом мире, или что простолюдинка по рождению. Важно было, что император своим решением, принятым напоказ в числе первейших, вполне очевидно показал Аутуре её место. Особое место. Это был не просто знак суровой немилости скорее карающая длань, нависшая над всеми людьми, которые сейчас отвечали за графство. Одна-единственная ошибка или даже просто неловкое стечение обстоятельств должно было стать для них приговором, вот что все они видели невооружённым глазом. И Кира была лишь символом этого. Как было к ней относиться
Чтобы это понять, Кире пришлось много говорить и с Эдельмом, и с Алерамом, своим старшим секретарём, и со Смиро Лимнием, одним из офицеров Кенреда, который несколько дней назад приезжал в столицу на совещание с канцлером и согласился перекинуться парой фраз с его женой. Вот кого разговорить было труднее всех. Да и понятно он ведь совсем её не знал. Поэтому сперва лишь улыбался и смотрел ласково и безразлично. Но когда сдался, стал так прямолинеен и откровенен, что шокировал даже Эдельма.
Да, аутурцы воспринимают её как наказание за нелояльность своего графа. Вот новая графиня сейчас приедет в свои земли, всех поснимает с постов, большую часть снятых переказнит, простому люду тоже достанется на орехи чего ещё они могут ожидать? И кого это порадует? Реакция на её приезд и действия может быть самой разной. Император, кстати, вмешиваться не будет. В сложившейся ситуации не сможет, да это и не принято. Улаживать проблему (если ситуация
обернётся проблемой) придётся Кире. Ну, или Кенред всё расставит по местам.
А потом люди привыкнут. Куда они денутся
И теперь Кира смотрел на полковника Оллгара, вооружённая пониманием и потому чуть более уверенная в себе. Она подождала его реакции, не дождалась и предложила готовиться к выезду. Её машину вот-вот подадут к подъезду
Он молчал, и она молчала тоже. Молчала и делала как полагается благо для «полагается» рядом с ней был Эдельм. Он открывал двери машины, подавал руку и умел незаметным жестом подсказать, что и как следует делать. Иуста, терпеливо державшаяся рядом, тоже подсказывала, если замечала, что госпоже требуется помощь. Но она в военных вопросах и в самих военных совершенно не разбиралась и перед полковником это было заметно робела.
Через открытые переходы (похоже, специально для Киры её авто даже не останавливали) до столицы Аутуры домчали мигом. Это был старинный городок на холмах, где улицы то карабкались вверх, то падали вниз, и дома лепились один к другому так беспокойно, будто мёрзли. Раз или два, пока авто скользили по улочкам старого города, взгляду открывалась широкая и блестящая, как небо, речная гладь. Кира припомнила карту ну да, столица графства занимает оба берега: старый город на южном, новостройки на северном. Есть двенадцать мостов, из них три исторических, местные достопримечательности. А вот и замок, превращённый в городской дворец. Его было видно почти отовсюду из пределов старого города, но лишь частями. Вблизи он очень впечатлял, следовало признать.