Видения? глянула я в сторону моря, тоже с ответом не торопясь. Ну да Правда, сейчас уже реже, и, еще немного подумав, решила добавить. Последнее вы видели. И оно вам даже понравилось Своими насыщенными тонами, конечное «дополнение» вышло весьма ехидным. Маэстро понимающе хмыкнул:
Еще бы. Та узконосая бригантина в схватке с грозовым штормом?
Угу. Просто корабль. С нарисованным факелом на среднем парусе фок-мачты . Без всякой иррациональности. А вообще, вернулась я взглядом к своему притихшему соседу. Мне пора, и подхватила с парапета выцветшую папку на ручках. За какой шедевр вы меня в следующий раз отчитаете?
Мужчина, поднявшись следом, тщательно задумался:
А, знаешь, что? Раз у тебя так хорошо выходят именно корабли, отряжайся ко ты на нашу портовую пристань. Только, в этот раз, без своих линз на носу. Голубых, по всей видимости. Я прав?
Маэстро, вы правы и я постараюсь, а что я еще могу ему «привычно пообещать»?
Конечно, я постараюсь первые несколько минут. А потом плюну и спущу со лба очки. Потому что последние четыре года лишь так и храню свой личный, без всяких ярких красок и душевных потрясений мир. Потому что, по-другому у меня не получается. И Арс Арсений, «кусач» и мое любимое «ботало» тому самый болезненный аргумент
* * *
СэрСест, тогда еще, просто Сест ди Федел , появился в нашем просторном доме тринадцать лет назад, в середине сентября и в день, когда у нас с братом шел принципиальный бой за главное сокровище острова «Дупло» пирог с абрикосовым вареньем. Вот от этого «острова» меня Арс за ногу и сдернул:
Ты! Ты! Я в следующий раз тоже так сделаю! Прицеплю тебя к штакетине за помочь! нависнув тощей тенью над моей скривившейся физиономией, выдал он. Я же, не торопясь подниматься, пояснила:
Иди к лысому дракону. И вообще, ты мне правую ногу сломал.
Да ну? оба уставились мы на так и не покоренный, бородавчатый ствол оливы. Один с явным сомнением. Другая с сожаленьем (ведь совсем немного не долезла). В этот момент порыв ветра, петляющего меж деревьями сада, донес до наших носов вожделенный аромат. Мы с братом настороженно переглянулись. А ну, пошевели.
Я опустила взгляд на собственные босые пальцы, торчащие сейчас из травы в соблазнительно выгодной диспозиции (между расставленными братскими ногами) и великодушно вздохнула:
Ладно: на счет «три».
Три!
Ботало! подскочив с земли, ухватилась я руками за нижнюю ветку оливы. Я все равно быстрее.
Как же, пропыхтел с противоположной стороны Арс. Вот, если б ты языком цеплялась, то уже на макушке была.
Сам ты Ай! Руку!
Да как бы не так! Изыди, нечистая!
вздыхал, смотрел на рассказчика со смесью недоверья и обреченности и уходил вон из комнаты. Я же просто сидела и слушала. А на сдавленную улыбку мужчины отвечала своими кособокими гримасами. Правда, привыкла к нему гораздо быстрее Арса. Наверное, потому, что пах он точно так же, как отец. Или, видя расположенность к нему мамы. Ведь, женщина всегда должна быть «при мужчине». А вдова, как подбитая на одно крыло чайка. Это так Люса нам говорила. И до их свадьбы и после нее. Хотя, после, уже реже.
Следующие три года мы прожили все вместе в нашем большом доме. И, по большому счету, привычный наш уклад изменился мало. С той лишь разницей, что теперь на большой родительской кровати, рядом с маминым пустовало не отцовское место, а совершенно чужого мужчины. Но, к огромному огорченью моего брата, «пустота» эта стала белеть все реже и реже. Потому как сэр Сест решил сменить серый китель морского торговца на чиновничье кресло в местном порту. Этот период жизни запомнился мне сумбурно. Все больше по шумным застольям незнакомых нам с Арсом людей и частым эмоциональным разговорам мамы и сэра Сеста, доносящимся через дверь кабинета. Нет, мы специально их не подслушивали. Просто, мамин муж говорил уж очень громко и то, ругал какого-то «мутного» Хирономо, то грозился вывести его же в «прозрачные воды истины». А еще через семь месяцев, ранним апрельским утром в дом постучались трое солидных визитеров. Сэр Сест в запахнутом наспех халате, проводил их в кабинет. И вот теперь мы не разобрали с той стороны ни слова. Лишь монотонное бубнение под причитанья Люсы, присоединившейся к нам троим с нашей стороны: «Ох, чуяла я, добром это не кончится. Одна половина города треплет, кто сэра Хирономо под судейский молоток подвел. А другая кто вместе с ним казну портовую и растащил». И я уж было, развернулась к ней, чтобы припомнить, кто сам «трепал» про «однокрылую чайку», но, тут дверь распахнулась, и мимо наших разинутых ртов по коридору важно прошествовали гости. Следом за ними из серого рассветного кабинета выплыл мамин муж и, остановив на нас свой оторопелый взгляд, произнес:
Поздравляю: в Канделверди новый начальник порта. И это я
Мама умерла еще через полтора года И вот это событие изменило «наш привычный уклад» кардинально