Спасибо, лаэд. Каким-то седьмым или даже двадцать седьмым чувством он понял, что уместнее всего сейчас будет сдержанность. Вернее, не так. Сдержанность вообще казалась наиболее уместной при общении со стальными. И ему пора к ней привыкать, если он собирается стать одним из них. А он собирается!
Не благодари. Только понимает ли лаэд, что он теперь глава своего клана? Понимает ли, что он теперь единственный из оставшихся у нас сьерринов?
«Да, понимает. Но разве изменится хоть что-нибудь от этого? Все равно он останется здесь и выучится всему. И тогда убийцы, сколько бы их ни было, не уйдут от ответа. И тот предатель, что открыл им двери, тоже от него не уйдет. Он найдет и достанет их всех одного за другим. Или всех сразу. Это не важно. И боги должны быть на его стороне он ведь прав! А значит, так и будет. Будет! Он это точно знает. И неважно, сколько времени для этого понадобиться неделя, месяц или пара тысячелетий».
Что ж, значит, так тому и быть. Дверь открылась и закрылась столь же стремительно, как в первый раз, даже не успев привычно мявкнуть.
И Вессаэль снова остался наедине с собой и яростной надеждой, от которой впивались в ладони ногти в судорожно сжатых кулаках. Надеждой на то, что услышанные сейчас слова, прозвучавшие как пророчество, пророческими и станут. Ведь по-другому быть просто не может!
Ф-фух! Я вскочила с жесткой кровати, размазывая по щекам слезы и с трудом соображая на каком свете нахожусь. Это что сейчас было? Всего лишь сон? Или очередной глюк? Судя по тому, что меня до сих пор трясло скорее уж второе.
Пытаясь успокоиться, подошла к открытому с вечера окну и вздрогнула в предрассветном сумраке внутренний двор, куда оно выходило, выглядел точно, как в приснившемся видении. Даже ракурс абсолютно тот же. М-мать! Успокоилась, называется. Я с треском захлопнула створки и вернулась в постель. Ладно, будем надеяться, что это меня от смены обстановки
так пробрало, а не от того, что крыша съехала окончательно. И будем, опять же, надеяться, что дальше я все-таки буду здесь спать нормально.
Кстати, не зря надеялась.
Первые дни в школе стальных вообще показались сплошным восторгом и удовольствием, еще бы целая куча нового и интересного. Но потом, и довольно быстро, я поняла, что это самое «новое и интересное» почему-то все меньше и меньше занимают меня, а вот непонятная злость в собственной душе, появившаяся словно ниоткуда, становится все сильнее и сильнее.
Да уж, себе-то я могла признаться мне не хватало Вессаэля, не хватало Лавириэль, не хватало остальных «мушкетеров», а редкие встречи с вечно занятым Тавелем никак не могли их всех заменить. Из-за чего у меня появился неплохой повод постоянно злиться на себя за сделанное. А чтобы заглушить это не слишком приятное чувство, я начала искать все новые и новые занятия, все яростнее налегая на учебу, в тщетной попытке хоть куда-нибудь сбежать от самой себя.
Классы, залы, снова классы, опять залы, с одной группой, потом с другой к концу дня они сливались для меня в сплошную полосу страшной усталости. Единственное чего еще хотелось так это лечь и заснуть. Что, собственно, и требовалось. А вот мои успехи на ниве учебы, как побочный, каюсь, результат, оказались просто поразительными. Через полтора месяца такой изнуриловки я могла на равных потягаться с любым учеником первого круга на мечах. Стреляла лучше многих из них. Правда, из арбалета, а не из лука, ну да это никого особо не напрягало. В плане же магии легко могла заткнуть за пояс большинство ривессэ второго круга, несмотря даже на отсутствие той самой пресловутой инициации. Но тут уж моей особой заслуги не было способности. Просто чистые врожденные способности, помноженные на эту малопонятную мне самой злость.
К началу весны ученики уже поглядывали на меня чуть ли не с опасением, а учителя с недоумением. Все, кроме Тавеля. Тот смотрел загадочно, но вполне понимающе. И что это, интересно, он там понимал? Поделился бы уж и со мной тоже. А то как-то глупо это было, выглядеть озадаченной собственными успехами. В общем, жизнь постепенно вошла в колею, вдруг оказавшись удивительно пресной. И я с ужасом начала понимать мне снова смертельно скучно. Опять!
Только редкие вечерние посиделки с Тавелем, перепадавшие мне время от времени, могли хоть как-то разогнать эту тоску. Одно его присутствие уже успокаивало, да и рассказывал он много чего интересного.
Знаешь, разоткровенничался тот как-то раз, по привычке подравнивая ногти длинным, смертоносного вида кинжалом прямо во время разговора, а ведь именно Вессаэля можно считать основателем нашей школы. По крайней мере, он точно был первым чужаком, которого мы научили всему, что умели. И на него потом ссылались те, кто приходил к нам с такой же просьбой. Сначала лишь некоторые, потом почти все в Войну Кланов это давало хороший шанс выжить. И как ни странно, но во многом именно школа помогла эту войну погасить. Очень трудно, знаешь ли, убивать того, с кем годы жил в одной комнате, делился украденным с кухни яблоком и прикрывал спину в поединке, пусть даже и учебном. А когда появились оркэ, школу вообще решено было сделать обязательной. Вот так оно все и вышло