Но с Тавелем подобный фокус не прошел, впрочем, не сильно я на то и надеялась. Пришлось объяснять все как есть то бишь и про инициацию, и про наши с Вессаэлем разногласия по ее поводу. И вот тут хисстэ меня удивил понял все с полуслова и согласился без всяких возражений. А вот на такое я, честно говоря, уже не рассчитывала. Наоборот, готовилась долго и муторно убеждать его в своей правоте, а тут р-раз и полное вам понимание. Очень неожиданно оно было, но приятно. Только вот этот странный взгляд Хотя какая разница? Главное, что с сегодняшнего дня я ученик его школы, со всеми вытекающими.
Сидя на жесткой кровати в небольшой, но зато отдельной комнате, которую мне выделили (все-таки ривессэ второго круга, как-никак), я прислушивалась к шуму поздней тренировки, который долетал сквозь открытое окно и мысленно переворачивала очередную страницу своей биографии. Что ж, несмотря ни на что жизнь продолжается. На новом месте. А еще Как оно там?.. «На новом месте приснись жених невесте». Я хмыкнула, закинула ноги на кровать и укрылась одеялом с головой. Ну пусть снится, чего уж.
глава пятнадцатая
Резать волосы в знак не свершившейся еще мести было очень старым, почти забытым обычаем. Сам он вычитал о нем в какой-то книге, ветхой настолько, что та буквально рассыпалась в руках. Да, почти забытым Но стальной клан о нем, как оказалось, помнил. К счастью. Потому что они поняли все, увидев полумертвого от жажды подростка, лежавшего на подстилке из собственных обкромсанных прядей. Вернее, они поняли главное, но этого хватило опять же, к счастью. Потому что стальные не убили его на месте, хотя и поклялись когда-то: никто больше не сойдет живым на их берега. Или, наоборот, к несчастью. Потому что они его все-таки не убили.
Иногда он думал, что спасенная жизнь вовсе не благо, и лучше бы ему дали умереть. Но думал лишь до тех пор, пока не вспоминал о риве. Клятве отомстить. И тогда, сжав зубы, продолжал держаться за эту проклятую богами жизнь. «Потому что клятвы надо выполнять. Любые. Но такие особенно. И он выполнит ее Обязательно Рано или поздно Но обязательно. Выполнит».
Из полудремы-полубреда, куда парень незаметно провалился, его выдернул скрип дверных петель. Странно, а в их доме они не скрипели никогда. Впрочем, какая разница? Зато он успеет встряхнуться и принять здоровый вид. И тогда, возможно, ему разрешат сегодня выйти из комнаты
Створка распахнулась до конца, пропуская высокого очень бледного дана. Астээль, Поющий клана стальных. А больше и некому. За те три дня, что мальчишка провел на острове, кроме мага сюда еще никто не входил. Странно, но выглядел он почему-то много старше других данааэ. Хотя сам как раз и дарил ту самую вечную молодость, что стала одновременно и проклятием, и благословением их народа. Может, из-за странно неживого выражения блеклых глаз? Или из-за вечно неподвижной маски, заменявшей ему лицо? Маски совершенно непроницаемой. И совершенно непривычной.
«Впрочем, говорят, у них в клане все такие.
С тех самых пор, как из-за предательства у стальных погибло девять из десяти, и они дали зарок не ввязываться больше в стычки остальных семей. И не иметь ни с кем дела до самого окончания войны. Если такое вообще когда-нибудь случится».
Именно Астээль, по странному стечению обстоятельств, Пел и ему, хотя он-то стальным как раз не был. Просто иначе его было уже не спасти. Другой вопрос, зачем этому клану гордецов вообще понадобилось вытаскивать чужого мальчишку почти из-за грани? «Неужто почувствовали в нем пережитое и ими тоже? Что ж, тогда они не ошиблись. Он действительно потерял слишком многих. Практически всех. За одну ночь»
Славного тебе дня, Вессаэль. Привычно равнодушное приветствие помогло разогнать воспоминания. Вижу, сегодня ты почти в порядке.
Да, лаэд, в порядке. Могу я уже выйти?
Выйти? Поющий несколько секунд пристально смотрел на него. Что ж, пожалуй... Но только после полудня, не раньше, остановил он готового спрыгнуть с кровати подопечного. А пока завтрак и снова спать.
Пришлось смириться с магами не спорят. Тем более не спорят с магами, которые тебя лечат.
Поднос с едой, как обычно, передали из рук в руки в дверях, и он успел заметить лишь изящную тень да мелькнувшие на мгновение тонкие женские пальцы. Странно, это стало для него почти игрой, неожиданным, но от того не менее приятным развлечением ловить вот этот момент, и надеяться разглядеть больше, и дорисовывать потом в воображении остальное, и гадать, насколько близок он оказался к действительности. Маленькая, почти запретная сейчас радость, которая, наверное, и помогла ему не сойти с ума совсем. Но сегодня затворничество должно закончиться, и он увидит, наконец, лицо загадочной лаэды. И не только это
Когда Астээль вышел, проследив за тем, чтобы все было съедено как надо, пациент чутко прислушался всеми неприлично обострившимися после ритуала чувствами, осторожно встал с постели и подошел к окну, стараясь сделать это незаметно. Не в первый раз, надо сказать, подошел. Такие прогулки уже стоили ему пары обмороков к счастью, закончившихся быстрее, чем его обнаружили, но это не стало причиной от них отказываться.