Хозяин, пан Владислав, был не дурак, и понимал нужны деньги. Чтобы попасть ко двору, чтобы быть в милости у императора для начала нужно хотя бы одеться прилично, ведь встречают-то, как известно, по одёжке, а потом уже только на всё остальное смотрят. Поэтому женился он из самого наилучшего расчёта на прелестной пани Анне, дочери главного городского суконщика. Ей едва сравнялось семнадцать лет, и за ней давали преотличное приданое, суконщики люди не бедные. Отец был рад отдать дочку за дворянина, хоть бы и бедного, и дело сладилось быстро.
Стали они жить-поживать, и пан Владислав наконец-то смог исполнить свое главное желание поехать в Вену, к императорскому двору. Супругу свою он оставил в Кракове, тем более, что она уже ждала ребёнка, а к чему даме в таком положении дорожные волнения?
Сын родился в срок и крещён был в честь святого Матеуша. Когда ему сравнялся год, Владислав надумал наконец-то посетить свою семью. Анна и сын были рады видеть отца и мужа, но стоило ей только заикнуться о том, чтобы поехать вместе с мужем ко двору, то он ответил нечего ей там делать. Манерам она не обучена, разговоры вести не умеет, ещё и опозорит его, того и гляди. Пусть лучше дома сидит и сыном занимается.
Уехал пан Владислав, а жена его снова в тягости
была. На этот раз разрешилась пани Анна дочкой, окрестили дочку Эльжбетой. Отписала мужу, а он ответил только лишь от девчонок толку никакого, ещё приданое потом ей выделять, но что теперь уже делать, пусть будет.
Получила пани Анна это письмо и стала чахнуть. День ото дня становилось ей всё хуже, к зиме она уж и с постели-то не вставала. И под Рождество отдала богу душу.
На похороны пан Владислав не приехал. Зачем? Да и у него к тому времени другие интересы объявились.
Пани Августа была придворной дамой самой императрицы. Уже не юных лет особа, вдова. Лицом хороша, фигурой стройна, глазки долу опущены. И дочка у неё была, на годик постарше Эльжбеты, Кристина.
Так пришлись по сердцу пану Владиславу эти опущенные глазки и трепещущие ресницы, что он последний ум потерял. Что ни день едет во дворец, неотступной тенью следует за пани Августой, и только ищет случай как-нибудь ей угодить. То яблоко подаст, то перо для письма, то просит её играть на фортепиано и петь, и говорит потом, что такой музыки и такого сладкого пения ни разу в жизни не слышал.
А пани Августа разузнала всё про него откуда, где живёт, что за семья. И как только стало известно, что срок его траура по супруге подходит к концу, то пригласила она пана Владислава к себе домой.
Подала кофе с пирожными, расспросила о новостях, а потом раз! и упала, будто в обморок. Пан Владислав не ожидал, подскочил, веером помахал, а когда не помогло не стал звать прислугу, а принялся сам расшнуровывать прелестной даме платье чтобы той стало легче дышать.
И конечно, в эту минуту зашёл в гостиную брат пани Августы, пан Иоганн. Увидел, что сестрицу его незнакомый господин мало того, что обнимает, так ещё и раздевает. И тут же завопил об оскорблении.
Пани живо очнулась, и залепетала, что нет ей никакого оскорбления, потому что они с Владиславом так любят друг друга, что просто мочи никакой нет. И Владислав, ни минуты не мешкая, с тем согласился, ибо и вправду думал, что влюблён в неё без памяти.
Однако, скандальная история императрице не понравилась, и пану Владиславу с новой супругой было велено вернуться в свои владения и ко двору без приглашения не являться.
Пани Августе не очень-то понравился дом в Кракове не привыкла она жить так далеко от столицы с её развлечениями. Но делать было нечего, императорский приказ не шутка. Оставалось только ждать, что её величество сменит гнев на милость.
И всё бы ничего, но у нового супруга были дети! Дети от суконщицы, что, в глазах пани Августы, покрывало их несмываемым позором. Ладно сын, он, как подрос, уехал в школу, а вот дочка оставалась в доме и, что ни день, мозолила новой хозяйке глаза.
Маленькая Эльжбета не понимала, за что её невзлюбила мачеха. Но теперь все лучшие игрушки, все сладости и все добрые слова доставались одной лишь Кристинке, а Эльжбету ожидали только тычки да попрёки. Пани Августа и слугам запретила утешать девочку заявила, что и без того её разбаловали. Теперь ни у кого не могла найти Эльжбета ни доброго слова, ни утешения, потому что отцу было всё равно, как живёт дочь. Одета, накормлена, присмотрена и хватит с неё.
Одна лишь старая няня продолжала относиться к девочке ласково. Вытирала её слёзы, утешала её, и всегда повторяла, что матушка Эльжбеты, пани Анна, теперь среди ангелов, и она не забудет о своей любимой доченьке.
Шли годы, девочки росли. И насколько доброй и ласковой была Эльжбета, настолько злой, завистливой и капризной росла Кристина. Эльжбета была благодарна за любое ласковое слово и знак внимания, а Кристине всего было мало. Сначала мало кукол и пирожных, а потом нарядных платьев и кавалеров.
Да-да, юных девушек надобно было выводить в свет, а ещё подыскивать им женихов. У Эльжбеты было неплохое приданое деньги её покойной матери, а у Кристины намного меньше. Всё, что оставил пани Августе покойный первый супруг, она уже успела растратить. Кристина могла привлечь женихов только титулом отца, красотой и хорошим воспитанием, но вот с последним вышла загвоздка.