Другого Райнер пару раз видел издали барона Альбрехта Вальденхейма, младшего брата графа Манфреда Вальденхейма из Нордбергбрухе и второго по званию человека в его армии. Он был высок ростом и крепко сбит, явно очень силен, но немного полноват, со скошенным подбородком. Репутация безжалостного человека подтверждалась одним выражением лица, холодного и закрытого, как железная дверь. Он был в синем бархате, край подбитого мехом плаща волочился по полу.
Сержант отсалютовал:
Узники, милорд!
Альбрехт кивнул с отсутствующим видом, его ледяные голубые глаза уставились на узников из-под коротких темных волос.
Ульф Уркарт, милорд, сказал сержант, когда Альбрехт и капитан со шрамами остановились перед задумчивым гигантом. Инженер. Обвиняется в убийстве
одного сапера. Убил его кувалдой.
Они перешли к Халсу и его тощему напарнику.
Халс Кийр и Павел Фосс. Пикинеры. Убили в бою собственного капитана.
Между прочим, мы невиновны, заметил Халс.
Молчать, мразь! заорал сержант и дал ему затрещину.
Ничего, сержант, сказал Альбрехт. А это кто? он указал на миловидного юношу.
Франц Шонтаг, лучник. Убил товарища по палатке, якобы в целях самообороны.
Альбрехт и капитан фыркнули и перешли к артиллеристу.
Оскар Лихтмар, канонир. Трусость перед лицом врага. Оставил свою пушку.
Седой капитан стиснул губы. Альбрехт пожал плечами и покосился на рыцаря, который вытянулся в струнку, воплощенное внимание.
Эрих фон Эйзенберг, новообращенный рыцарь ордена Скипетра. Убил виконта Олина Марбурга на дуэли.
Альбрехт поднял бровь:
Оскорбление было серьезным?
Виконту было всего пятнадцать.
А-а.
Следующим был тильянец.
Джано Остини. Арбалетчик-наемник. Крал имперские ружья и продавал их чужеземцам.
Альбрехт кивнул и перешел к толстяку, который отказался назвать свое преступление. Сержант с отвращением оглядел его:
Густав Шлехт, хирург. Обвиняется в насилии над человеком, который приносил в лагерь еду.
Альбрехт поднял глаза:
Не понимаю.
Сержант замялся:
Он э-э обесчестил и убил дочь фермера, у которого находился на постое их отряд.
Какая прелесть.
Они оказались прямо напротив Райнера. Альбрехт и капитан пикинеров окинули его холодным взглядом. Сержант гневно глянул на него.
Райнер Гетцау, стрелок. Самый отъявленный из всех. Колдун, который убил святую женщину и призвал мерзких демонов в лагерь. Не знаю, что и сказать, милорд. Все прочие преступны, но этот он враг.
Чушь, сказал капитан пикинеров. Он заговорил в первый раз. Голос его звучал как скрип гравия под колесами. Это не хаосит. Я бы почувствовал.
Ну конечно, согласился Альбрехт.
У Райнера отвисла челюсть. Он был изумлен.
Но но тогда, милорд, обвинения против меня должны быть беспочвенны. Если вы знаете, что я не колдун, тогда понятно, что эти существа были призваны не мной, и
Сержант пнул его в живот:
Молчать! Ты, ублюдок!
Райнер согнулся пополам, хрипя и хватаясь за живот.
Я читал ваш отчет, сэр, невозмутимым тоном сказал Альбрехт, и я ему верю.
Значит вы меня отпустите?
Думаю, нет. Из него следует, что вы гораздо более опасны, чем если бы и правда были колдуном. Вы жадный дурак, готовый продать родную землю, отдать ее на разорение.
Господин, умоляю вас. Может, я пару раз принял неверное решение, но если вы знаете, что я невиновен
Альбрехт фыркнул и отвернулся:
Капитан?
Старый капитан усмехнулся:
По мне, так они все вместе и гроша не стоят.
Боюсь, на данный момент других у нас просто нет.
Значит, пора приступать, не так ли?
Несомненно, Альбрехт повернулся к сержанту. Приготовьте их.
Есть, сэр. Он подал знак охранникам. Заприте их. Всех, кроме этого. С орочьим сердцем.
Я не орк! сказал Ульф, когда стражники затолкали Райнера и всех остальных в тесную железную клетку у левой стены. Еще двое увели Ульфа в дальний конец помещения, где ждал человек в кожаном переднике. Стражники били Ульфа по ногам, пока он не опустился на колени, затем распластали его руку на деревянном столе.
Что вы делаете? встревоженно спросил гигант.
Один из стражей приставил копье к его шее.
А ну, тихо!
Человек в переднике достал из огня раскаленное клеймо. Оно было в форме молота.
Глаза Ульфа расширились.
Нет! Вы этого не сделаете! Это нечестно!
Он начал отчаянно вырываться, подбежали остальные стражники и скрутили его.
Тот, что с копьем, уколол его пару раз:
Успокойся.
Палач прижал клеймо к его руке. Зашипела обожженная плоть. Ульф завопил и потерял сознание.
От сладковатого запаха горелого мяса Райнеру стало нехорошо.
Так, сказал сержант, следующий.
Райнер едва сдерживал дрожь. Рядом с ним Оскар, артиллерист, плакал, как ребенок.
Райнер проснулся от дикой боли с тыльной стороны ладони и ощущения чего-то холодного на щеке. Он открыл глаза и увидел, что лежит на каменном полу пыточной. Очевидно, он тоже вырубился, когда его клеймили.
Кто-то пнул его по ногам. Сержант.
Поднимайся, колдун.
Приказ было трудно понять. Казалось, его разум существовал отдельно от тела как воздушный змей на длинной веревке. Мир словно закружился
вокруг него за толстой стеклянной стеной. Он попытался встать и даже на какой-то миг подумал, что уже стоит, но, когда смог снова сосредоточиться, сообразил, что все еще лежит на полу и боль тяжелой волной ходит по руке.