За это время ачехцы перетащили припасы и грузы с линкора на фрегат и другие суда. Фрегат мы переименовали в «Сулич». Команду составили сборную из французов и англичан в пятьдесят человек. Остальных распределили по бригам и на «Аугусту» под присмотр.
Еще два дня ушло на пополнение запасов. Воду, рис, ячмень, просо и тысячу курей нам привезли бесплатно. В ответный дар младший правитель прислал пять сотен суматранских копий с узким и длинным лезвием, по пять сотен мечей педенгов, похожих на сабли, и клевангов, похожих на мачете.
Туанку устроил пир на прощанье. «Да вы единственные из европейцев на людей похожие». Мин едва успевает переводить заверения в дружбе. Из туака оказалось, еще и гонят более крепкий напиток, градусов 2530, и мы его освоили. По голове шибает очень быстро.
Туанку можно понять. Иногда в регионе решает военную ситуацию просто шлюп с пушками и сотня десанта. А уж если эскадра подошла хоть в пять кораблей, то это аргумент для быстрой победы в войне. Ачехцам достался линейный корабль на плаву. Ничего они ремонтировать не будут, а если и будут, команду надо набрать, обучить и сладить. Зато для плавучей батареи прикрывать Банда-Ачех в самый раз. Пушки перетащат на один борт в сторону моря. Лишние разместят на береговых батареях. Все ядра для большого калибра и половину пороховых запасов линкора мы оставили.
А главное кадры. Половина англичан уже согласна на службу в Султанате. Причем, весь оставшийся состав с линкора и немногие выжившие с «Эндимиона» желают продолжить службу категорически без нас. Все «наши» исключительно с «Саутгемптона».
Смоллетт в растерянности. Но нам некогда его уговаривать. Пусть помогает в Ачехе. Жаль, что он не сразу понял идею, и потребовалось согласование у руководства. Почту Султаната перехватила контрразведка. Туанке мне рассказал, что рыбка клюнула. Англичане рассматривают возможность вредить голландцам руками ачехцев. А Смоллетт мог бы взять руководство этой операцией на себя.
Осторожней, мой друг, я еле ворочаю языком, эту плесень очень сложно вывести.
Не беспокойся, русский раджа, через год мы обещали всех отпустить. Наши воины успеют перенять западную тактику.
Поздно вечером нашу делегацию бережно на руках загрузили на борт, а рано утром 26 июля 1830 года корабли подняли паруса.
Я продрал глаза. Алена сидит возле кровати. Сначала подали чай, потом кофе, потом сок манго. Пора на воздух. Погода прекрасная, ветер уверенно попутный. Впереди идут бриги, позади и левее нас фрегат теперь под именем «Сулич». Питер Гилмор-младший приподнял шляпу. Улыбку видно без трубы.
Чего он такой радостный? прохрипел я и отпил соку из кружки, и матросы бодрые?
Так ты же им сам вчера установил двойное жалование, как и всем членам экспедиции. А Гилмору двойное по первому разряду. Как адмиралу. И премию обещал. На круг выходит две тысячи фунтов годовых. Запасов и воды полные трюмы, все расходы по ремонту и провианту на нас. Чего ему не радоваться? Алена стоит руки в боки.
И чего они ответили? меня еще покачивает.
Ура капитану, ура графу кричали, вздохнула Алена.
Я помню, говорил, что они больше не пленные и у нас рабов нет. Они меня еще качать начали, пока я не сблевнул.
Так вы весь принесенный с собой туак выпили. И ромом продолжили. Вот и качали. Ты зачем им валенки и ушанки со звездой пообещал?
У меня был стресс, любимая, я изображаю стыд, и Алена держится, чтобы не засмеяться.
Это вылечим. Перед Мин неудобно. Она спрашивает, кто такой Джеки Чан.
Я хотел найм англичан как-то особенно обставить. Но как получилось, так и ладно. По международным законам мы правы. Все пленные, кто с нами остался, наняты по договору на службу. Никто не в обиде. И мне хотелось знать больше про Мин.
Но рассказывает она про себя мало. Все сводится к второстепенным темам. Мы мило поговорили про акупунктуру. Выяснилось, что я совсем ничего не знаю. Вот прямо в корне. Я и раньше читал, что современная версия традиционной китайской медицины создана коммунистами, как и цигун. Они пытались найти рациональное зерно и взяли нечто среднеарифметическое. То, что кратко осветила Мин, строится на совершенно других принципах. Корни уходят в китайский шаманизм и взаимоотношения с духами. В свою очередь Мин очень активно интересуется западной медициной, особенно военной.
Китаянка очень заразительно смеялась, когда Алена показала
«китайский танец». «Вы где-то что-то видели и ничего не поняли. Как обезьянки, такт у Мин своеобразный, так нельзя, глупые волосатики. Каждая форма имеет смысл. Это не тренировка физической силы или выносливости, гибкости или чувства гармонии. Это конкретное действие. Шаманы вызывают танцем дождь или насылают беду. Почему же нельзя движениями танца воздействовать на органы, забирать или отдавать энергию? По книгам этому обучиться невозможно».
Прямого ответа я устал добиваться. Китайскую дипломатию не пробить. Пришлось восстанавливать картину английских художеств без комментариев Мин.
А картина получалась красивая. Какую миссию выполнял «Эндемион» мы не узнаем. Он прибыл из Вест-Индии. Можно предположить, что отслеживал поставку крупной суммы серебра из Мексики на Филиппины. «Спарти» соединился с ним где-то в Филиппинском море, потому что в Цуаньчжоу, порт через пролив от Тайваня, они пришли вместе. И уже с грузом серебра. По ехидным комментариям Смоллетта, утонуло более двух миллионов серебряных песет. Их не вытащить. Глубина в тех местах около четырех тысяч метров. Мин сказала, что ее пленили на побережье Тайваня.