Письмо оказалось в мусорном баке, а Алек запертым в комнате с наставлением: «Не смей никуда выходить», будто наказанный. Он так сильно злился, что идея никогда не увидеть родителей перестала казаться болезненной: может, это на благо?.. Из-за какой-то глупой сентиментальности они готовы зарубить его будущее на корню! Ну, подумаешь, не смогут приезжать! Летом же наверняка отпустят домой! Отпустят же?..
Он до позднего вечера лежал в кровати, размазывая злые слезы по щекам и ругаясь под нос сердитым шепотом:
Да как они!.. Да они ничего!.. Да блин Задолбали блин!.. Всё им вечно не так!
Открывшаяся дверь заставила Алека прерваться. Он резко сел в кровати, в надежде, что мама с папой пришли раскаяться, мол, сынок, прости, мы были не правы и всё такое, вот твои школьные принадлежности, доброго пути
Но мама с папой пришли сказать:
Собирай вещи. Только самое необходимое. Мы уезжаем.
Это было глупо, но Алек всё равно решил уточнить (а вдруг!):
В «Люксферо»?
Папа промолчал, а мама негромко сказала:
Попробуем выехать из страны.
У Алека всё заледенело внутри от словосочетания «выехать из страны». Он испугался, но нервный смешок вытеснил страх, уступив место негодованию: это что, шутка такая? Чтобы выехать из страны, нужно для начала выехать из города, а у родителей не было на это разрешения. За границу никого не отпускали с 2025-го на что они рассчитывают?
И потом, зачем им это нужно?
Уже в машине Алек пытался донести до родителей, какая это сумасшедшая идея. И самое главное из-за чего возникшая? Из-за какой-то школы?
Вы что, не понимаете? В других странах моральная, материальная и экономическая катастрофа, старательно выговаривал Алек с заднего сидения. Весь мир стал жертвой технического прогресса. Они там женятся на роботах, алё! И роботы занимают рабочие места, из-за чего растет безработица и преступность. Нас там просто убьют. Например, в Объединенных Штатах Аллабамы происходит двадцать семь убийств в день и это только на одной улице.
Папа покосился на него через зеркало заднего вида:
Это тебе в школе рассказали?
Ну да.
Папа горько усмехнулся, а Алек, обидевшись, хмыкнул:
Ну, если тебе не нравится эта школа, просто отдай меня в другую. Например, в «Люксферо»! А? Как тебе идея?
Отец не ответил, и Алек самодовольно откинулся на спинку сиденья, почувствовав себя правым.
Он не слишком беспокоился об их отъезде, потому что знал ничего не получится. Город огорожен забором по всему периметру, а разрешения нет и быть не могло им запрещено покидать город. А если бы вдруг внезапно разрешили, то Алек знал, что в прошлом году его одноклассник выезжал с родителями в Зернитск, и они получали разрешение больше двух месяцев, один из которых потратили на попытки зайти на сайт для получения государственных услуг там нужно было ждать очередь на подключение.
Алек никогда не бывал за пределами Зеленых Садов его отец невыездной, потому что раньше занимался конструированием роботов. В 2025-м, когда Алеку был один год, роботостроение запретили теперь роботов можно было создавать только на специально охраняемых объектах, подконтрольных государству, и только в целях эксплуатации человеком. Папа подчинился новым правилам, но всё равно так и считался ученым, причастным к созданию особо опасных объектов, хотя уже давным-давно чинил микроволновки.
Пока они ехали через лес, мама, по всей видимости, задавалась теми же вопросами, что и Алек.
Через какой КПП ты собираешься проехать? с волнением в голосе уточняла она.
Второй. Там свой человек.
Сегодня его смена?
Папа пожал плечами:
Была не была. Ждать мы не можем.
Уже по одному виду сотрудников Центра Управления Внутренней Миграцией (Центр «ВМ») Алек догадался, что «своего человека» в смене нет. Едва папа подъехал к шлагбауму, как четверо мужчин по одному на каждую сторону машины окружили их с автоматами. Они были одеты как солдаты с картинок про Великую Войну с Аллабамой в касках, бронежилетах и с патронташами, перекинутыми через плечо. Тот, что
А о чём их спрашивали?
Она опять улыбнулась одними губами:
Просто формальная процедура. Мы допрашиваем всех, кто подъезжает к границе. Тебе не нужно об этом беспокоиться.
Каждый раз, когда она говорила, что ему не нужно о чём-то беспокоиться, Алек начинал тревожиться сильнее. Похоже, она тоже это чувствовала.
Скоро ты будешь в школе, у тебя начнется новая жизнь, напомнила госпожа Симона. Это единственное, что должно тебя волновать.
Я смогу видеть родителей?
Она поджала губы, но не потеряла улыбки:
Думаю, это решаемый вопрос.
Его продержали в Центральном здании КПП 2 всю ночь, предоставив только плед и неудобную подушку. На утро Алек чувствовал себя помятым, но счастливым от того, что вчерашний день закончился.
Электролёт собирал учеников у здания аэровокзала до него Алек доехал вместе с сотрудниками Центра «П». Когда по обе стороны от юноши сели вооруженные люди в масках, Алек инстинктивно вжался в кресло. Госпожа Симона, вышедшая его проводить, доброжелательно объяснила: «Это для охраны».
Работники государственных служб пользовались «Ястребами» беспилотными летающими машинами, способными подниматься в высоту выше, чем на тридцать метров (а значит, летать из города в город), но не выше, чем на пятьдесят (забор на государственной границе был ровно пятьдесят метров). До этого Алек не бывал в таких технологичных автомобилях, и первые минуты полёта завороженно смотрел на сенсорную панель управления, со стремительно меняющимися цифрами набора скорости и высоты. Сто двадцать! Они летели со скоростью сто двадцать, хотя для простых людей максимально допустимая скорость сто. Он бы спросил: «А это не нарушение?», только кого об этом спрашивать? Военные рядом с ним выглядели, как манекены, и явно не желали, чтобы Алек с ними заговорил. Еще раз опасливо оглядев мужчин, Алек сглотнул сгустившуюся от волнения слюну и посмотрел в лобовое окно.