Он вовсе не жертва в этом браке. Если кто и пострадал, так это я. Меня пытались убить, лишили дома и сослали в чужой город с мужем, который влюблен в другую.
Может, я и любила Итана, но в своем доме, таким, каким помнила: заботливым, веселым.
А не этим вечно угрюмым и скрытно вздыхающим по другой. Туман от тяжёлого путешествия и дурнота от яда рассеялись, обнажив то, чего я боялась больше всего: мы оба изменились.
Итан стал строгим, замкнутым корабельным лекарем, а я больше не наивная влюбленная девочка.
Он наклонился ближе и притянул меня почти вплотную.
Я женился на тебе, чтобы спасти, хотя у меня была возможность передумать. Когда твой отец узнал, что всему причиной было отравление, он предложил устроить меня на другой корабль. Но я всё равно остался. Знаешь почему? прищурив глаза, он посмотрел на меня так, будто сделал великое одолжение, просто не сбежав.
И, вероятно, он действительно сделал но вовсе не мне. Он спасал свою семью. Иначе уже был бы в плавании и минимум на четыре года.
Деньги пришлось бы вернуть, тут же ответила я.
В внезапную вспышку любви я не верила. А вот отказаться от приличного капитала, так удобно приплывшего в руки, было бы глупо.
Итан зло усмехнулся.
Я сумел бы заработать,
Эмма. Но мне стало жаль одну упрямую девочку со вкусом яблок. Если бы я не увёз тебя оттуда, следующая порция яда стала бы последней. Даже с моими настоями и травами мой отец не смог бы тебя спасти, резко произнес он, останавливая взгляд на моих губах.
В его взгляде было что-то голодное, жадное будто он готов был наброситься, заключить в объятия и выплеснуть на меня страсть, как ту бурю, что мы пережили на судне.
Я вспомнила тот поцелуй в спальне, облизала пересохшие губы и слегка приподняла подбородок. Всего одно мгновение отделяло нас от поцелуя. И, судя по тому, как часто вздымалась грудь Итана, не только от него.
Тебе нужно поесть, хрипло сказал он и, с видимым усилием, качнулся назад, заставляя себя отстраниться.
Мужские руки покинули мои плечи, и я, пошатываясь, направилась в сторону кухни.
От его прикосновений по телу еще бродило странное, тягучее желание, но, стоило вспомнить, как он смотрел на Витторию, всё это тут же сменилось холодной досадой.
Выложив мою еду на вымытую тарелку, Итан налил полный стакан сладковатого сока какого-то дерева.
Спасибо. Завтра стоит заняться поисками хотя бы кухарки, мелкими глотками я осушила стакан, а потом попыталась проглотить кусок ветчины.
Проследив за моими потугами есть, Итан сел рядом и коснулся губами лба.
Жара нет, но ты едва держишься на ногах. Пойдём найдём самую менее грязную комнату, уже привычно ласково произнёс он.
Теперь он снова больше был похож на моего личного лекаря, чем на мужа. Я слишком часто видела это лицо за время плавания.
Но спорить не стала встала и, пошатываясь, пошла следом.
Проходя мимо входной двери, я поморщилась от шума улицы скрежет колес, ржание лошадей, гортанные выкрики извозчиков. После тишины плантации этот гвалт казался невыносимым: словно весь город говорил громко, наперебой и не в попад.
Будем искать комнату с окнами во двор. Не выношу шума телег и повозок. Как тут вообще живут и зачем? По мне, так проще всё застроить лавками и гостиницами, проворчала я, следуя за Итаном по лестнице.
Муж на мгновение замер на ступеньке, посмотрел в сторону улицы и обреченно вздохнул:
Привыкнешь. Но окна всё же во двор: меньше пыли. Я буквально задыхаюсь от этого, согласился он.
Да уж, воздух в Новом Орлеане сложно назвать морским.
Несмотря на обилие водоемов вокруг, дышалось в городе, как в пыльном поле. Постоянный грохот телег только добавлял пыли и желания сбежать.
После тихой Саванны это ужасно раздражало.
Комната нашлась быстро, и, к счастью, там была огромная кровать.
Замирая посреди комнаты, я осматривала ложе далёкое от скромной койки в гостинице или того, что было на корабле.
Кровать совсем не напоминала постель из моего дома. Эта явно предназначалась для молодожёнов: достаточно большая, чтобы удобно устроиться вдвоем, и достаточно широкая, чтобы отползти подальше, если понадобится.
Невольно переведя взгляд на Итана, я заметила, что он смотрит туда же. Кажется, кровать ему не слишком нравилась.
Лицо молодого лекаря стало напряженным, на скулах заиграли желваки. Уловив мой взгляд, он устало вздохнул.
Над консумацией брака подумаем, когда ты поправишься. К тому, чтобы жену подо мной мутило, я не готов, тут же обозначил новое правило и ушёл рассматривать ванную, явно избегая моего взгляда.
Удивленного взгляда потому что о физической стороне супружества подумать ещё не успела. А вот Итан, судя по всему, по-своему истолковал мой затянувшийся взгляд на кровать.
Была ли я против его отказа? Нет, не особо.
Было немного обидно меня фактически отвергли. Но я переживу. Да и настаивать на том, к чему я сама не готова, было бы глупо.
Я тоже не желала близости. Точно не сейчас.
Возможно, со временем я перестану смотреть на воротник Итана, на котором еще несколько дней назад красовалась красная помада другой.
Или хотя бы перестану думать, представляет ли он кукольное лицо Виттории, исполняя свой супружеский долг.