Он молод? негромко спросила Марина, водя глазами по изгородям песчаного цвета, над которыми выплескивались листья финиковых пальм.
Тридцати нет, молвил Григорий, непримиримо сжимая губы.
Его убьют девушка словно размышляла над судьбой немного убийцы.
Аббас шахид! чуть повысил голос майор. Его мечта умереть за веру, а если при этом еще и жизнь отнять у страшного врага Главного врага! Ты бы видела, с какой детской радостью он смеялся, стоило мне передать ему спецпатроны там в каждую пулю, помеченную зеленым, оружейник запрессовал по клыку свиньи!
Да-а недобро усмехнулась Исаева. Страшная месть! она прищурилась, оценивая Гришину мужественность. Пожалуй, «товарищ майор» перерос спесивых брутальных мачо, обретя спокойную уверенность. Война выжигает лишнее. Тогда Не объяснишь ли, для чего здесь я? Зачем было мчаться из Тель-Авива в Бейрут, а оттуда сюда? М-м?
Ершов насупился.
Ты мне нужна! Аль-Бакр поклялся сделать меня советником, а затем и директором 5-го Управления в Спецбюро «Мухабарат»!
Муха Как?
«Джихаз аль-мухабарат аль-амма», произнес «Халид», словно зачитывая заклятие. ГРУ, по-русски. А 5-е Управление это контрразведка.
Внушительно, мягко улыбнулась Марина. Андропов тебя сразу повысит до полковника. Только причем тут я?
Григорий смущенно засопел.
Ну-у Аль-Бакр обещал меня женить на принцессе из Дома Хашимитов, а я Я сказал ему, что обручен с Мармарин из Ливана, и что она самая прекрасная девушка на свете, и И тогда он велел звать тебя сюда.
Договаривай, договаривай промурлыкала «Росита».
«Халид» капитулировал.
Ну-у Аль-Бакр хочет сыграть нашу свадьбу тут, в Багдаде, промямлил он. Сказал, что директору не место в холостяках
Останови машину, потребовала девушка.
Удрученный «Халид» притормозил, и Марина поцеловала его. В угасшем взгляде
Григи полыхнуло ошеломление.
З-за что?.. пролепетал он, касаясь щеки.
Дурачок ты, Ершов. Трогай!
Палестинцы изрядно нервничали, поглядывали трусовато, ощущая себя бедными родственниками, и жались посередке.
Отведайте, Мармарин-ханум, пророкотал вальяжный Аль-Бакр, протягивая крохотную тарелочку с ароматной пахлавой. Французский вам ближе, чем арабский, м-м?
Гораздо. Спасибо, улыбнулась Марина, намечая ямочки. Ваш язык я все равно освою, в нем слышится древняя певучесть От тягучего зова муэдзинов у меня просто мурашки по коже! Только вот рано звать меня «ханум», я ведь еще не замужем.
Эт-то дело поправимое! посмеиваясь, президент Ирака зорко оглядел двор, и осекся. А вот и наша мишень
Девушка, щепетно держа липкую пахлаву, обернулась. Вокруг сухого фонтана шагал вразвалочку рослый усач в форменке цвета пустыни и в черном берете набекрень. Хищно улыбаясь, он сжимал зубами раскуренную гаванскую сигару. Саддам Хуссейн Абд аль-Маджид ат-Тикрити.
Откусив тающее во рту лакомство, Марина холодно подмечала малейшие детали тупое самодовольство Саддама, его вялые и небрежные козыряния, цепкий и жадный взгляд, как у царедворца, что в шаге от заветного трона.
Аллах акба-ар! взвился вдруг тонкий срывающийся крик.
Юркий офицерик, шагнувший из строя, вскинул «Калашников» с кошачьей прытью. Гвардейцы-телохраны мгновенно открыли огонь, но пять пуль с зеленым ободком долетели первыми, разрывая грудь незадачливому диктатору.
Саддам и Аббас рухнули одновременно, заливая кровью драгоценные мраморы, вот только убитый смотрел в Вечность с обиженной гримасой, застывшей на искаженном болью лице, а его убийца блаженно улыбался мертвыми губами, словно привечая толпу безотказных гурий.
А ведь действительно, хладнокровно молвила Исаева, распробовав пахлаву, вкусненько.
Вы истинная супруга воина! восхитился аль-Бакр, словно не замечая поднявшуюся суматоху. Ершов и пара офицеров пониже званием отшагнули к галерее, держа руки на кобурах.
Ну, тогда еще кусочек, решила Марина, прикидывая, позволительно ли мусульманке носить «Беретту» в дамской сумочке
Вечер того же дня
Московская область, дом отдыха «Верхоталье»
Скоков весьма внятно объяснил дорогу езжай, дескать, на северо-восток, между Электросталью и Пушкино. Там, говорит, прячутся замечательнейшие, заповедные места, и дом отдыха им под стать. Отгрохали «Верхоталье» для всяких светил науки, вот только зимой ученых туда не загонишь.
«А какие там пирожки стонал Ванька, закатывая глаза. А борщи какие»
Против такого «вкусного» аргумента я не мог устоять, и выехал в начале первого. На «Ижике». Я правил, рядом со мной царила Рита, а на заднем сиденье шептались и хихикали Аля с Зиночкой. Они, правда, затихли, когда мы проезжали центр бэтээры на перекрестках и усиленные военные патрули напрягали девчонок. А вид сгоревших машин, разбитые витрины гастрономов да универмагов кого хочешь опустят в минор. И Ритка, молодчинка, комментировала иные сцены из московской жизни как желтые польские погрузчики «оперативненько» разбирают баррикады, дворники сдирают со стен всякую антисоветчину, а колонны мусоровозок вывозят «революционный» хлам.
Дважды нас останавливали милиционеры в касках и с автоматами, но кагэбэшный пропуск действовал безотказно мне отдавали честь и желали счастливого пути.