Член Политбюро держался одной рукою за оконную решетку, словно ища опору, а другой вяло тер дряблую щеку.
Да ничего вы не понимаете! с чувством и злостью выговаривала девушка. Миша все равно найдет вас! И убьет!
Нашел уже, подал я голос, чувствуя радостные жимы в душе.
Мишка! взвизгнула Рита, бросаясь навстречу. Мишечка!
Она с такой силой притиснула меня, что я пропустил вдох, а затем угодил под длинную очередь поцелуев.
Я тебя не послушала, пошла сама на старую квартиру, а там эти Я теперь всегда-всегда буду тебя слушаться! Честно-пречестно!
Девушка тараторила, а я молча улыбался, любуясь блеском в черноте ее глаз. От меня даже уплыло на секундочку понимание того, где мы.
Кириленко вернул нас в явь, кашлянув. «Главнюк» жался к окну, разведя руки, чтобы мы видели он без оружия.
Миха Ты же Миха? выговорил Андрей Павлович дребезжащим голосом. Ты убьешь меня?
А зачем? пожал я плечами. Вас и так пристрелят.
Кто? каркнул «Кирилл», ощутимо вздрогнув.
Не знаю, кто, но знаю, по чьему приказу. Или вы думали, что, проделав всю грязную работу, заслужите уважение и благодарность? Даже не надейтесь! Таких опасных свидетелей, как вы, в живых не оставляют, обняв Риту левой рукой, я отступил к двери. Бегите, товарищ Кириленко. Бегите, и не оглядывайтесь! Пошли, Рустам.
В пустой комнате, где пластался убитый Лёвин, собрались Иваны с Умаром.
Движуха пошла! хохотнул Юсупов. «Войска дяди Васи» так и шуршат!
Уже легче! хмыкнул я, еще плохо сознавая «хэппи энд». Надо не забыть им сказать, что всех работяг согнали в бомбоубежище это за серным цехом.
Сейчас Умар вытянул тангетку рации, и забубнил, вызывая Первого.
Всем скопом мы спустились и вышли по другую сторону 1-го суперфосфатного, где снежные наносы мешались с ядовито-желтыми наметами серы. Невдалеке фырчали два БТР, сквозь гул и шип пробивались очереди и одиночные. Рита тихонечко ойкала и жалась ко мне, а я стоял под голубым небом и ярким солнцем, и каждой клеточкой впитывал мгновения счастья.
Вдали, за градирнями, черной тенью скользнул длиннотелый, распластанный «ЗиЛ-114», и пропал, сливаясь с темным ельником.
Глава 7
Глава 7.Среда, 26 января. Послеполуденный намаз
Багдад, Каср ар-Рихаб
Худой «Боинг-727», рейсом из Бейрута, недолго кружил над безрадостными барханами лениво валясь на крыло и разморено пошевеливая закрылками, потянул к аэропорту Эль-Мутана. В иллюминатор косо вплыл Багдад пустынного цвета россыпь кубиков, куполов и штырей, кое-где заляпанная зеленой пеной.
«В Багдаде все спокойно!» припомнила Исаева.
Заунывный хамсин, удушающая пыльная буря, подует не скоро, но в воздухе все равно висела легчайшая дымка, полупрозрачными лессировками пеленая город, придавая ему вид нездешний и сказочный.
Едва лайнер теранулся о бетонку, пуская дым из-под колес, пассажиры загомонили, славя Аллаха и хватая пожитки.
Марина колко усмехнулась, не боясь обидеть попутчиков белоснежный хиджаб, расшитый мелким жемчугом, скрывал ее лицо до самых глаз, искусно подведенных по местному обычаю. Длинное воздушное платье в тон головной накидке скрывало девушку, позволяя
любоваться лишь изящными ступнями, оплетенными модными босоножками.
Весь багаж Исаевой составляла дорогущая сумочка, а иной клади и не полагалось восточной принцессе. Держась прямо и гордо, девушка продефилировала к терминалу.
В гулких объемах аэропорта витал монотонный шумок, озвучивая многолюдное хождение и разноязыкий говор. Губы Марины снова дрогнули жгучим арабам в своих «ночнушках»-галабийях и платках-игалях было достаточно видеть ее черные глаза нет, лучше так черные очи в разлете ресниц. Остальное похотливые бородачи додумывали сами, угадывая красу фигуры по извивам трепещущей ткани.
Ершова она углядела сразу. Одетый по-европейски, в традициях иракской верхушки, он сливался с местной мужицкой породой, такой же смуглый и черноусый. А карие глаза прятались за темными очками в серебристой оправе. Ага, встрепенулся
Марина, дразня суженого, придала походке оттенок эротического танца, и Ершов сорвал очки, ширя глаза и ломая губы в восторженной улыбке.
Ассаляму алейкум, Халид! пропела «Роситу», памятуя, что на Востоке не одобряют мужчин, первыми обратившимся к девушке.
Ва-алейкум ас-салям ва-рахмату-Ллах, ас-сайида Исаеф аль-мухтарама! пылко, но почтительно ответствовал Григорий, сгибая шею в дозволенном поклоне, но не тая горящего взора.
Уходим, шепнула по-русски Марина, а то на нас уже оглядываются!
Не на нас, залучился Ершов, на тебя!
Веди, любезник
А снаружи-то, под выцветшим небом, далеко не знойно!
Холодина какая! поежилась Исаева, усаживаясь в машину. Багдад называется
Плюс двенадцать с утра, Ершов нырнул за руль, и с ходу покинул стоянку мощный мотор рявкнул, подгоняя зализанный, словно обточенный ветром «Мазератти». Взгляд водителя то и дело соскальзывал на прекрасную пассажирку.
На дорогу смотри! заворчала Марина, переходя на деловитый тон. Что с акцией, товарищ майор?
Действуем по плану «Б», сосредоточился «Халид».
Подожди Как?! поразилась девушка. Прямо сегодня?
Так вышло, Марин, стал оправдываться Ершов, излагая мысли отрывисто и скомкано. Ахмад Хасан аль-Бакр верит нам полностью! Стоило мне упомянуть Саддама Хуссейна Ну-у он качнул головой. Зря я считал себя знатоком арабской ругани! Аль-Бакр так полоскал своего зама Портовые грузчики из Адена покраснели бы! Нет, я его прекрасно понимаю. Саддам рулит всеми спецслужбами, и Ахмад Хасан боится его. Каждый день! Каждую ночь! Аль-Бакр сам предложил перенести акцию на сегодня. Через два часа он встречается во дворце Каср ар-Рихаб с вождями палестинцев. Присутствие Хуссейна строго обязательно. А наш Освальд, наш Гаврила Принцип курд. Мало того, Аббас еще и шиит!