Ну, с ауссвайсами «революционеры» поторопились, фыркнул я, ожесточенно счищая чужую кровь снегом и сыпля розовыми хлопьями, пока что мы Москву не сдали!
Веры словам «Азама» у меня не было, сознание отторгало безобразную правду, но уж больно коррелировали с нею мои несуразные «вещие» сны
Связи нет! крикнул прикрепленный, выглядывая из телефонной будки.
Зыбкую тишину надорвал вой моторов и брякающий цокот гусениц с Вернадского на Ломоносовский выворачивали БМП вперемежку с тентованными армейскими «Уралами».
И тут, откуда ни возьмись, выехала еще одна вереница машин лобастых «ПАЗиков» и новеньких бортовых «КамАЗов», забитых горланящими бомжеватыми мужиками. Впереди, качая рептильным передком, катил ржавый, облупленный БТР-40А, на борту которого трепетало алое полотнище с намалеванным второпях лозунгом: «Вся власть Совѣтамъ!»
Не думая, повинуясь инстинкту, я нашарил «Калашников» Азамата, и тут облезлый БТР-40 развернул спарку крупнокалиберных пулеметов Владимирова, выдавая очередь. Тяжелые пули, толщиной в палец, ударили веером по фасаду Дома преподавателей, высаживая окна, расколачивая в пыль лепнину и прочие «архитектурные излишества». Шеберстя и позванивая, сверкая льдисто и колюче, посыпались стекла.
Уже на бегу я понял, что не у одного меня прорвало прикрепленный обогнул «дублерку» с поднятой крышкой багажника, пристраивая на плечо РПГ-7. Присев на колено, он выстрелил, и граната, оставляя дымный след, унеслась к бэтээру. Она вошла в бронированный борт, как нож в картонку, и тут же полыхнуло изо всех щелей, вышибая крышки люков. БТР вильнул, сшибая столб, а мужики в кузовах «КамАЗов» хором заматерились, потрясая кулаками и швыряясь пустыми бутылками. Самый смелый пальнул дуплетом из двухстволки, дробью проредив ветки вяза, и воробьиная стая взмыла грязным облачком.
Грузовики с автобусами, газуя изо всех сил, умчались, а БМП, учащенно лязгавшая в авангарде военной колонны, резко развернулась поперек дороги, скрежеща «гусянками» по асфальту.
Следовавший за ней «Урал» повело на тормозах.
В распахнувшуюся дверцу выглянул бледный лейтенантик в бронежилете 6Б1, напяленном на шинель.
Вы что, с ума сошли?! заголосил он, лапая кобуру.
Кто-то высунулся в люк БМП, подтягивая «калаш», но снять меня не успел хлопнул пистолет с глушителем, и стрелок завалился на броню. Прикрепленный тут же перевел оружие на лейтенанта.
Стоять вытолкнул тот севшим голосом. Руки вверх
Через борт «Урала» сиганул тщедушный солдатик в каске поверх ушанки, и заверещал:
Бросить оружие!
Я т-тебе щас брошу! выразился Ромуальдыч, придвигаясь поближе ко мне, и поигрывая «тэтэшником».
Оба прикрепленных и завкафедрой, набычась, усилили фланги.
Колонна замерла, движки клокотали на холостом ходу, а рядовые с сержантами спрыгивали и спрыгивали. Я снял «калаш» с предохранителя.
Не знаю, чем бы все это кончилось в голове всё чаще мелькала скорбная строчка: «Погиб смертью храбрых» но тут, перекрывая рычание мощных моторов, завизжали тормоза.
Громадный черный «ЗиЛ-114» подкатил, пронзительно шипя поддувом в простреленные шины, и ткнулся бампером в БМП, перегородившую дорогу. В глаза сразу бросились кругляши-вмятины, прострочившие лакированный кузов вдоль и поперек. Задняя дверца отворилась, блеснув зеленью пуленепробиваемого стекла, и к солдатам грузно вылез Устинов.
Он выглядел смешно в пижамных штанах, заправленных в сапоги, в майке-алкоголичке, едва прикрытой полушубком с маршальскими погонами, но никто даже не улыбнулся. Лоб министра обороны прятал скверно намотанный бинт, испятнанный красным.
Здравия желаю порывом зашелестело по толпе. Здравия желаю
Дмитрий Федорович устало обвис на дверце лимузина и нахмурился, оглядывая армейцев.
Здравствуй, Миша, рокотнул он, узнав меня, и выпрямился, раздраженно отмахиваясь от офицера охраны в истерзанном кителе. Товарищи! Мы годами готовились защищать нашу Родину от нашествия извне, а враг напал изнутри, коварный
и подлый враг! Мы пока не знаем, кто у них главный
Вроде, Кириленко, обронил я. Мы взяли «языка», Дмитрий Федорович.
Вот оно как глухо проговорил Устинов, и яростно рубанул рукой. Гадов надо остановить! Если не сдадутся, уничтожить! Без пощады и жалости! Откуда вы, бойцы?
2-я гвардейская Таманская мотострелковая дивизия, товарищ маршал Советского Союза! отбарабанил лейтенант в «бронике», вытягиваясь и даже, по-моему, привставая на цыпочки.
Временно переходите под мое командование, лязгающим голосом сказал маршал, обводя взглядом строй, как старшего по званию. Какой объект вам приказали занять?
Т-телецентр, побледнел лейтенант, Останкинский
За мной! гаркнул маршал.
Он оглянулся, подыскивая средство передвижения, и тут же подкатила тюнингованная «Волга».
Садись, Федорыч! ухмыльнулся в окно Ромуальдыч. Подброшу!
Министр проворно уселся на переднее сиденье, а я юркнул на заднее, ставя автомат на предохранитель. Вайткус подмигнул мне в зеркальце, ну, и я натянул улыбку в ответ, хотя в душе мутило. Послушать Устинова, так все ясно, как дважды два, а вот у меня ответ не сходился
Гони! резко обронил Дмитрий Федорович, и «Волжанка», чуть дрифтуя на снежных наметах, набрала скорость.