Непонятная тишина напрягала, но тут слух уловил возвращение дорожного шума слабый, дрожащий, он нарастал, звуча глухо и монотонно. Оглянувшись, я увидал в стороне университета приземистые горбатые силуэты защитного окраса шла колонна БТР-70.
По мне мурашки галопом пробежались, а заполошные мысли раскрутили колесо ассоциаций.
«Значит, не сон?! Не сон это был!»
Надрывая движок, броневики обогнал суетливый «УАЗик», напрямую бросаясь к Дому преподавателей. Подпрыгивая на бордюрах, «козлик» газанул, разметывая колесами лежалый снег, и резко затормозил в двух шагах от меня. Хлопнув дверцами, выскочили двое плотных парней лет тридцати. Ниже пояса джинсы и берцы, выше пояса пилотские куртки-«шевретки». А не эти ли двое следили за мной, гоняя на «Жигулях»?
Ностромо? властно обронил молодчик азиатской наружности, по виду казах или киргиз. На плече у него висел «Калашников» с откидным прикладом.
И чё? «закосил» я под дурачка.
Происходящее со мной напоминало глупый, затасканный боевик, и воспринималось, как кино, не морозя страхами.
Да он это, Азам! нетерпеливо дернулся напарник вполне средне-русской внешности.
Едешь с нами! решил казах.
Ага, щаз-з!
Я совершенно не понимал, что происходит. Мозг проворачивал версию за версией, стыковал их с реалом, данным в ощущениях, но любой из вариантов бытия нес угрозу. Все мои чувства кратно обострились, сердце ритмично гоняло кровь, и, когда Азамат наставил на меня «Вальтер-П38», тело сработало на рефлексе, обходя эмоции и обгоняя мысли.
Мгновенье и казаха со сломанными пальцами отнесло, да хорошенько приложило к радиатору «УАЗа», а холодная, не согретая еще рукоятка пистолета удобно легла в мою ладонь.
Русый подельник метнулся в сторону, скалясь от напряга. Его толстые пальцы-сосиски ухватились за вполне себе табельный «Макаров», однако я успел первым. «Вальтер» пихнул в руку отдачей, и молодчик содрогнулся, откидывая голову лоб буравило пулевое отверстие.
Он еще падал, когда мимо меня, будто заслоняя собой, скользнул прикрепленный. Казах, опираясь локтем о бампер, тужился встать на колено, здоровой рукой подтягивая АКС, но пуля, влажно чмокнув, прободала ему печень.
Что это за хрень? воскликнул мой телохран, мотнув чубатой головой в сторону ревущих бэтээров.
Сейчас узнаем! я подскочил к Азамату и опустился на корточки. Бок его мок кровью, напитывая свитер гнусной чернотой, а губы вздрагивали, словно вознося молитвы Аллаху, и надували розовые пузыри. Слышишь меня?
Раскосые, влажные от боли глаза сфокусировались.
Ты в курсе, что с такой раной не живут? резко сказал я, не испытывая даже тени жалости. Передо мной лежал поверженный враг и, как мне подсказывало чутье, опытный убийца, безразличный к чужим страданиям. А к своим собственным? Я наклонился ниже: Ты ничего не хочешь мне сказать?
Искаженное лицо казаха передернулась страшненькой улыбкой.
Думаешь, вот так вот, всё и выложу перед смертью? А хрен тебе в зубки, Ностромо, или как тебя там
Утомившись от тирады, Азамат откинул голову на бампер, прикладывая трясущиеся сломанные пальцы к страшной ране.
«Ёжик резиновый хрипло вытолкнул он, опуская веки, ш-шёл и насвистывал дырочкой в правом боку»
А если я спасу тебя?
Казах ощутимо вздрогнул, широко раскрывая узковатые глаза. Полуживой, он уже холодел, чувствуя, как подкрадывается смерть, как методично и равнодушно овладевает его сильным, тренированным телом.
Жи-ить! Жи-и-ить! проскулил он, и зачастил униженно: Всё, всё скажу! Спаси только! Спаси-и
Я сунул «Вальтер» за пояс и, брезгливо морщась, накрыл рукою простреленную печень. Было неприятно ощущать под ладонью слабые толчки теплой густеющей крови. Умирающая плоть мелко содрогалась, вызывая отвращение и неприятие.
А мне даже тужиться не пришлось, цедя свою неведомую энергию, она сама обильно стекала с пальцев, врачуя.
М-м-м замычал Азамат. Жжет как
Миша!
Я узнал встревоженный голос Быкова, а затем расслышал его торопливые шаги.
Все в порядке, товарищ майор, браво доложил прикрепленный, и я невольно ухмыльнулся: все тайное становится явным. Еще осенью у меня вырисовалась забавная версия, что завкафедрой подрабатывает в ведомстве Андропова. Угадал.
Етто что, вообще? грузно подбежал Вайткус, оторопело крутя головой.
Ты в порядке? наклонился ко мне завкафедрой.
В полном, Григорий Алексеевич, мой голос сохранял серьезность тона. Эта парочка хотела меня покатать, и все время обзывала каким-то Ностромо Ну?! Это я не вам, товарищ майор
Быков за моею спиной засопел, а казах с трудом сглотнул и облизал запекшиеся губы. В его черных глазах плясали боль и радость.
Динмухамед Кунаев хрипло выговорил он. Димаш призвал меня, мы с ним из одного клана ойык Но главный у них другой
Кто? выдохнул Ромуальдыч, упирая руки в колени.
Я его не видел, слышал только прохрипел Азамат. Димаш звал
его Андреем Павловичем
Кириленко! вырвалось у меня.
С-сука тяжко охнул «товарищ майор».
Это типа переворот? я махнул рукой в сторону проспекта, хотя тот снова опустел.
Они говорят революция дрогнули губы казаха. Членов Политбюро переловят и посадят в Лефортово, как Ленин «министров-капиталистов» Блокируют Министерство обороны и Генштаб, ГРУ и КГБ, МВД и что там еще? Займут телефонные станции, вокзалы Обязательно телецентры в Останкино и на Шаболовке Блок-посты порасставят, комендантский час введут и пропуска