Тот же день, позже
Москва, Кремль
Брежнев нервно мерил шагами кабинет. Подойдет к столу, щелкнет по «рогатым» часам со штурвальчиком, нахмурит лоб и возвращается к окну. Людно стало в Кремле.
Рядом с передвижкой телевизионщиков, распустившей кабели, зеленела парочка восьмиколесных бэтээров. Курсанты в полном боевом Десантники в расстегнутых полушубках, чтобы все видели тельняшки А генералов-то, а генералов
Верховный главнокомандующий усмехнулся. Во-во, пускай порастрясут штабной жирок, им полезно
Леонид Ильич прошелестел голос Дебилова.
Да, Коля? живо обернулся Брежнев.
Там товарищ Андропов с запинкой доложил главный помощник. Они задержали Кунаева, вели допрос во внутренней тюрьме, но Динмухамед Ахмедович всё требовал личной встречи С вами
Димаш здесь? оживился генсек.
Да.
Пусть войдет!
Дверь прикрылась ровно на секундочку, чтобы раствориться, впуская Кунаева в наручниках, взмыленного Андропова и абсолютно невозмутимого офицера охраны.
Рад тебя видеть, Юра, отрывисто сказал Брежнев, пуская беглую улыбку, но с товарищем Кунаевым я поговорю один на один.
Первый секретарь компартии Казахстана с усталым удивлением воззрился на генсека. Товарищ?..
Леонид Ильич слабо воспротивился председатель КГБ.
Один на один, Юра, надавил генеральный. И снимите с товарища Кунаева наручники.
Охранник глянул на Андропова, тот обреченно кивнул, и тонкие оковы негодующе клацнули. Динмухамед Ахмедович проводил глазами чекистов, хмуро растирая запястья, а, стоило двери закрыться, обессиленно рухнул на скрипнувший стул.
В мятом костюме и не свежей рубашке, с легкой щетиной на обрюзгшем лице, он выглядел опустившимся интеллигентом, из тех, кто за полстакана крепкого или крепленого читает по памяти пушкинские стихи.
Леонид, Кунаев исподлобья мазнул взглядом по визави, и выговорил сдавленным голосом: Почему Политбюро не знает о госте из будущего?
Политбюро знает, Димаш, усмехнулся Брежнев. Не в курсе только Гришин, Кириленко и ты. Ну, Гришина мы выведем на ближайшем Пленуме, а вот Андрею и так многое известно. В свое время Черненко подслушивал, что говорилось в этом кабинете, и делился с ним секретами
Но зачем?! грянул Димаш, ударив по столешнице кулаками. Зачем лишать республики всего и загонять обратно, в «тюрьму народов»? Какой смысл?!
Вечно Кириленко напортачит, хозяин кабинета хладнокровно плеснул из графина в стакан, и отхлебнул. Ничего ему поручить нельзя Вот что, Димаш он присел напротив Кунаева, и вынул красную папку. Для зачина, как Юра любит выражаться, ознакомься вот с этими распечатками. «Гость из будущего», как ты говоришь, посылал лично мне письмо Впрочем, без подробностей. Читай.
Недоверчиво посматривая на Брежнева, помятый казах развязал тесемки папки, и вынул стопку листов, подшитых и проштемпелеванных грозными печатями.
Генеральный секретарь с бесовской улыбочкой следил за менявшимся выражением лица Первого секретаря Казахстана.
Целиноград в Астану? заохал потрясенный Кунаев. Да что же это такое Латиница Погромы
Ты читай, читай
Перелистнув последнюю страницу, Динмухамед Ахмедович осторожно, опасливо даже, отложил красную папку.
Понял? коротко молвил
Брежнев.
Кунаев кивнул, бессмысленно водя ладонями по столешнице.
А ведь я знал Назарбаева вытолкнул он глуховато. Он сейчас секретарь парткома Карагандинского металлургического комбината О-ох И я же еще послал людей захватить «гостя» Этого как его Ностромо.
Мишей его зовут, хмыкнул генсек. А людям твоим очень не повезло! Миша парень жесткий.
Господи, что же мне теперь делать? тоскливо заныл Первый секретарь.
Прежде всего, вкрадчиво сказал Генеральный, не стонать и принять извинения. Кириленко использовал тебя втемную по моему прямому указанию. Да и весь этот дурацкий переворот моя затея. Не веришь? Сам же читал, как Ельцин путч организовал в девяносто первом! А я действовал по той же методе. Кириленко пригнал кучу автобусов с маргиналами и уголовным элементом для массовки. Вывел на улицы всяких диссидентов с правозащитниками пусть кричат, митингуют, безобразничают Вот, полюбуйся!
Он включил телевизор с коробочки пульта. «Рекорд-Нео» живо осветился, взрываясь яркими цветами. Картинка прыгала, выхватывая то орущие лица, то мотавшиеся плакаты «Долой КПСС!», «Слава Україні!», «Свободу Прибалтике!», «Bye-bye, UR!»
Копотно-черный дым от горящих шин уходил в небо жирными шлейфами.
Военные и милиция разгонят толпу, спокойно продолжил Брежнев, и вот тогда придет мое время. Мы устроим грандиозную чистку! жарко выдохнул он, руками опираясь о стол. Отправим в лагеря и владык областного масштаба, и проворовавшихся директоров, и хитромудрых нацменов всю ту «контру», что десять лет спустя станет жечь партбилеты, грабить всеобщее достояние, науськивать «титульных» на русских! Превентивный удар, понимаешь?
Как Сталин в тридцать седьмом прошептал Кунаев, со скрипом ведя ладонью по небритой щеке. Извел врагов народа, чтоб не вредили
Вот! торжествующе вытолкнул генсек. Ты понял! Бороться на моей стороне готов? Работать готов?
Всегда готов! моложаво рассмеялся казах.
Но учти, построжел Леонид Ильич, пристукнув кулаком, о том, что «революция» это спектакль, а я режиссер, знают только трое я, ты и товарищ Кириленко.