У нас много. Ладно, не мучайся со счетом. Пусть для тебя будет просто много, предводитель рассмеялся. Морщась от ожогов, Рехи сжал кулаки и обиженно засопел.
Если уж для Ларта «три руки» своих убитых людей казалось малым числом, значит, деревня и правда у него была большая. А врагов, наверное, было еще больше.
Накануне они показались жуткой неразделимой массой. Но сейчас все четче и четче вырисовывались контуры каждого убитого противника то разрубленного, то разгрызенного. Казалось, они пришли тенями и стояли за спиной, скаля окровавленные зубы и глядя замутненными смертью глазами. От наваждения Рехи недовольно плюнул через левое плечо помогло, образы сгинули. Всегда помогало, когда «прилетала» порой всякая «еда» и таращилась. Не просто так Лойэ твердила о призраках, впрочем, неизвестные людоеды не заслуживали внимания.
Мы успешно отбили нападение. Если помнишь, ты сражался вместе с нами, усмехнулся Ларт, в очередной раз намекая на то, что Рехи должен остаться в деревне.
Ну, еще бы забыть!
Отвечать пришлось с той же беззаботностью, хотя на сердце лежал камень. Рехи все больше и больше сомневался: «Ларт, тварь ты пустынная, солнце тебе на голову! Вот бы ты сейчас честно ответил, специально ты меня сбросил или случайно. Ты что-то знал про линии мира, знал же! Или про ожог! Что если ты от меня чего-то хотел? Испытать надеялся? Устроил себе веселье! Наверное, решил: Вот сброшу эльфа: выкарабкается или нет, пусть линии мира еще раз дернет. Ага, как же! Думаешь, я ради вас, полукровок, буду руки вот так каждый раз жечь? Надо было не ловить стрелу, чтоб ты сгорел».
Вечером будет пир. Отмойся, ты весь в копоти. Пойдем, в скале есть озеро.
Ларт отошел к выходу и повелительно махнул Рехи, который смущенно потупился:
Да я это песочком. Как привык.
Эльфы не любили воду, даже стоянки выбирали подальше от редких родников и озер, потому что к ним тянулись люди. Эльфы вокруг источников только выслеживали добычу.
Я сказал, пойдем.
Голос Ларта зазвенел сталью, негромкий, но пронзающий. Рехи недовольно поплелся следом, ища по пути предлог увильнуть.
Мне меч тут оставить?
Кто же его теперь украдет? У меня не крадут! Ты добыл его в битве. Сам. Только почисти его камнем, а то совсем заржавеет. Не умеешь? Ладно, научу, покровительственно отвечал Ларт, словно бы показывая себя с лучшей стороны и вновь заставляя доверять. Но Рехи ни за что не поверил бы в чью-то готовность помогать просто так, даже в мелочах. Он же никому не помогал без выгоды для себя.
Ну, чего остановился? Или что ты там? Не ранен же вроде.
Ларт слегка тронул за плечо, попутно рассматривая, и заставил выйти из шатра. Рехи подумал, что после столь ожесточенной битвы и правда вышел с минимальным количеством повреждений. Иной раз ободранным приходил с охоты то после неудачного прыжка со скалы, то добыча попадалась слишком строптивая. В юности так и вовсе каждое утоление голода сопровождалось болью от множества ссадин и ран. Теперь либо научился за время странствий, либо помогло что-то еще. Не хотелось думать, будто все это было как-то связано с линиями мира, но иного объяснения не находилось. Никто не спешил отвечать на вопросы и раскрывать свои тайны, все только тащили куда-то вперед, направляя во имя своих целей.
Ларт вел через всю деревню к пещере в скале, зиявшей издали раскрытой пастью. Рехи рассматривал поселение: сгоревшие шатры уже убрали, на их месте возводили новые каркасы из сухих веток, железных штырей и камней. Нашлись и шкуры,
из которых споро мастерили новые покровы. О пожарищах и битве напоминали только запах копоти, пятна крови, впитавшейся в песок, да стоны нескольких раненых, собранных в одном шатре. Ларт на ходу заглянул в него:
Ну как они?
Жить будут, ответила ему какая-то девушка. На нас ведь все быстрее заживает. Были бы людьми
Но мы не люди! строго оборвал ее Ларт, с гордостью прижав кулак к сердцу, словно прославляя самого себя. Девушка скромно кивнула, повторяя жест. Тогда Рехи заметил, как мелькнули рыжие волосы, а ему-то показалось, что у всех полукровок они белые. Но на самом деле деревня пестрела самыми разными оттенками волос и формами клыков. Но у всех неизменно светились во мраке синие глаза.
«Странный народец, ой, странный», думал Рехи, украдкой посматривая на раненых. В шатре их набралось, наверное, «две руки». Они лежали и негромко постанывали, кто-то спал.
Я пойду на пир сегодня! Я хочу вечный пир, исступленно воскликнул один из них, когда приблизился предводитель. Потом Рехи заметил, что у него не хватало обеих ног. Наверное, о нем с сожалением говорил Ларт в полусне.
Пойдешь, конечно. Пир придет к тебе, с неподдельным участием отвечал вождь, а потом опустил руку на лоб другу. Через мгновение, вложив в его ладонь лежавший рядом меч, выхватил короткий нож и полоснул раненого по горлу, скорбно говоря:
Ты теперь на вечном пиру.
Рехи поперхнулся воздухом и отшатнулся. Девушка в палатке даже не отвернулась, только разделила с предводителем и другими ранеными торжественную печаль. Шестнадцатый погибший в битве, наверное, так говорил себе Ларт.