Мы хотели предупреждать любое зло, но да, мы ошиблись. Мы хотели отнять свободу выбора, сокрушенно продолжил Митрий, низко опуская голову. А лучше ли вам с такой свободой?
Лучше. Оправдываться не перед кем и незачем: сам натворил сам отвечай. У пустыни цена ошибки жизнь.
Рехи пошатывался, но упрямо стоял. Шел непонятный словесный поединок: совсем не то искусство, в котором удалось преуспеть, но казалось важным выстоять и в нем, показать свой взгляд на мир. Он пока не придумал куда направиться дальше. А так хотя бы не давила гнетущая тишина неизвестности.
Мы хотели установить великое царство добра на земле, во всех мирах. Рай без насилия и боли.
И без стремлений. Ничего, сами разберемся, отмахнулся Рехи, опираясь о валун, на котором чуть раньше сидел Проводник. И опять никаких ответов. Да как же снизойдут они до нас
Разговор заходил в тупик, получалось сдавленное бормотание себе под нос. Глаза слипались, и все больше подрагивали колени.
Да не даст
он ответов, внезапно раздался знакомый голос. Митрий никогда их не дает, только обещания.
Тебя еще не хватало охнул Рехи и обернулся: шагах в десяти за спиной стоял Сумеречный Эльф. Конечно, убежишь разве от такого! Эти зловещие призраки неотрывно следовали за ним, давая указания. Надоело чувствовать себя камнем, что несется по злой воле рока с самой вершины на дно пропасти без права решать свою судьбу.
«На убой меня готовят? В жертву принести хотят?» гадал Рехи, вспоминая рассказы о старинных культах, которые нашли отклик в черных сердцах людоедов. Порой пойманных не просто так съедали, а обвешивали всякими побрякушками, окуривали пахучим дымом, приговаривая какую-то бессмыслицу. Поедали «избранного» точно так же, как и всех, жадно впиваясь зубами в жесткое мясо, но утверждали, будто все это во славу каких-то духов-богов. Эльфы-то не верили ни во что, так честнее. Старики рассказывали, что потеряли веру с началом Падения.
«Неужели ко мне явились эти самые древние духи-боги?» устрашился Рехи, когда Сумеречный нехотя стряхнул свежую кровь со стального клинка. Все-таки завидное оружие он носил, красивое, прочное, с горящими письменами, чем-то напоминавшими рисунки на песке.
Скажи ему короче: после неудачи с кругом Двенадцати вы наштамповали единицы поменьше, недобро ухмыльнулся Сумеречный, обращаясь к притихшему Митрию. Для более мелких поручений, с более слабой силой. Но опять все пошло наперекосяк. Нет? М-м-м? Не так было?
Что ты тут забыл? недовольно вздрогнул Митрий, уходя от ответа. Ты мог освободиться, мог раньше и проще Зачем вообще попал в эту проклятую деревню людоедов? Зачем позволил себя избить? Для тебя все игра?
Смотрел сквозь людей и на людей. Да-а-а Не всякий мир достоин спасения.
Всякий.
Уйдите от меня, оставьте в покое, прошептал Рехи, решительно разворачиваясь. «Пусть хоть в спину бьют!» подумал он. Лишь бы не оставаться рядом с этими безумцами.
Он сосредоточился на поскрипывании песка под ногами. Как и требовал Проводник: только песок, больше ничего, совсем ничего. А там нашлась бы надежная холодная пещера, отлежался бы. И потом пошел бы дальше. Из раны больше не сочилась кровь. Только бы не напороться на очередных дикарей или ящеров и уже нормально.
Рехи! Постой слабо возразил Митрий.
Что ты его останавливаешь? Он идет туда же, куда и мы. Только что мы там будем делать? Все мы. У тебя ведь тоже нет плана, язвительно хмыкнул Сумеречный.
Но я нашел Рехи.
И он тебе не рад.
«Имя мое откуда-то знают. Ну, нашел ты меня! Лучше бы не находил», отметил Рехи. Мысли ударялись в виски, перекатывались от затылка ко лбу, сжимали обручем. Однако ноги еще куда-то несли, и он шел.
Сначала Рехи опасался, что Проводник и Сумеречный будут его преследовать, но они остались позади и вскоре скрылись за грядой валунов. Он двигался наугад, тянул воздух, опасаясь наткнуться на хищников или людей обоих всегда сопровождал удушливый смрад. Но обоняние щекотал только тяжелый пепел.
«Ладно, не знаю, что это. От мыслей проще сдохнуть, а мне надо идти», твердил он себе с завидным упрямством. Снова единственным спутником сделалась давящая тишина. Где-то издалека доносился гул камнепада, напоминавший утробный рев гигантской твари. Что если вдали ждало неизвестное огромное зверье? Голодное, как и все.
Но долго огорчаться грядущими бедами не удалось: в дымный воздух примешался едва уловимый запах живого существа. Рехи тут же схватился за клинок, новый клык, полученный в бою. Тряпка уже прилипла к ране, прижимать не приходилось, только сил на очередной поединок совсем не осталось. У всех есть свой предел.
Опять ты безысходно выдохнул Рехи. Он ожидал от себя любой реакции: злости, негодования, хоть радости, но усталость
украла все чувства. Перед ним предстала Лойэ. Она выскользнула из-за валунов, очевидно, до того скрывалаясь, выслеживая возможную добычу.
Ага. И опять ты! недобро хохотнула Лойэ. Она выглядела тоже потрепанной и измученной: туника из шкуры ящера пестрела дырами, сквозь одну временами просвечивала правая грудь; синяки и ссадины испещрили руки и лицо, волосы спеклись от крови, она же забрызгала впавшие щеки, но кровь была явно чужая. У Лойэ обнаружился ее же старый клинок. Неужели ей удалось спастись от отряда эльфоедов? Скрылась? Сбежала? Сражалась? Хотя разве стоило переживать о ее злоключениях? Она же бросила, предала. Но все это ощущалось каким-то далеким и малозначительным. Перед глазами болезненно стояли сплетения линий, словно не осталось чего-то более важного.