Да, Уолтер, пожалуй. Кроме странных сказочных снов, никак не вяжущихся с моей жизнью, я порой с невероятным теплом вспоминаю наш второй дом в Мэне, куда я ездила дважды в год дышать воздухом и смотреть на воду. И тогда, и сейчас я думаю, что это лучшее место в мире, проговорив это, теперь уже сама Элли выжидательно посмотрела на коллегу. Но что это по-вашему даст?
О, Элизабет, это дает мне полное право заявить, что судьба существует! глаза Хоббса засветились от предвкушения. Думаю, вам непременно стоит туда отправиться. Именно это место может стать стартовой точкой, с которой прежняя жизнь начнет к вам возвращаться. Странно, что Мортель не посоветовал вам сделать это сразу, Уолтер на миг задумался, но вскоре вернулся к привычно быстрой манере разговора. Более того, сегодня я узнал, что мой друг и коллега, профессор Шпеер как раз вскоре направится
в Монреаль! Думаю, он будет рад вашей компании, тем более, что
Уолтер, Элли, наплевав на правила приличия, прервала коллегу. Я не могу просто взять и уехать на другой конец страны в надежде, что дом из забытого детства вернет мне мои чувства.
Чушь, дорогая мисс Стоунволл. Вы можете, а главное должны. Я непременно познакомлю вас с профессором Шпеером он прилетает только сегодня вечером как приглашенный лектор для моих оболтусов, а к концу недели возвращается в родную Канаду. И вы обязаны воспользоваться этой удачей, Хоббс сжал ее руку, подмигнул и испарился, оставив Элизабет ошарашено смотреть в пустоту, которую миг назад заполнял его деловой и не терпящий возражений монолог. Однако насладиться одиночеством ей не позволили набравшийся коньяка юный Поуп осторожно сел на край освобожденного Хоббсом кресла.
Мисс Стоунволл, а почему боги испугались людей? он явно не смог выбросить мысли, что появились на утренней лекции. Что их напугало настолько, чтобы разделить людей на половины?
Отними даже у сильнейшего его часть, его любовь, его смысл, и он перестанет представлять угрозу. Даже бессмертный без любви ничто. Ведь так, мисс Стоунволл? сухой жесткий голос заставил вновь погрузившуюся в раздумья Элизабет поднять глаза: ответ сошел с уст явно уставшего незнакомца с резкими чертами лица.
Бокал с бубоном, купленным «на случай чуда» с глухим стуком упал на мягкий ковер: на девушку сверху вниз смотрели те самые ледяные светящие голубым огнем глаза.
========== Часть 3. Утраченный престол ==========
Длинные пальцы торопливо перебирали потертые страницы, а острый взгляд быстро скользил по рукописным строчкам. Внезапный порыв ярости, и вот очередная книга, обиженно шелестя, отлетела в угол, взглянув из темноты с немым укором на несдержанного читателя. Ребекка Уокер резко потянулась наверх и вытащила следующий томик. Спустя пару минут и тот полетел в тень.
Когда-то золотокрылый Серафим, теперь серая мышь, вынужденная влачить своё бессмертное существование в школьной библиотеке, пятую неделю проводила учёт книг. Учитывать тут было нечего лишенная короны, прав, полномочий и влияния, она бесцеремонно была возвращена, сброшена, изгнана, туда, откуда когда-то начинала. Ирония? Вряд ли. Скорее, круг жизни, в жернова которой попала ещё одна ослеплённая алчностью бессмертная душа.
Тонкие губы неслышно выдавали одно недостойное ангела ругательство за другим, пока точеное перо выводило на пергаменте список литературы. Школьная библиотека была велика, а потому даже ее запас нецензурных слов вскоре иссяк, однако Ребекка Уокер не даром стала первой непризнанной в Совете цитадели, а потому список бранных выражений быстро начали пополнять совершено новые, собственного, так сказать, изобретения. Через пару сотен земных лет уже в библиотеке ада появится «Словарь удивительной брани Ребекки Уокер», но это потом, а сейчас название, расположение, дата проверки. Название, расположение, дата проверки.
«Да пошло оно все под гниющий хвост смердящей адской саламандре!», новый школьный библиотекарь пнула аккуратную стопку томов с исцеляющими практиками и выскочила из слабо освещенного зала.
Стоя перед зеркалом в своей небольшой комнате, Ребекка перебирала пальцами едва окрепшие светло серые пёрышки золотые на обожженных любимой дочерью костях так и не выросли. Отсутствие сияющих крыльев, позорный проигрыш и потеря древней силы, на которую так рассчитывала Цитадель, дали чертовому Совету идеальный повод поблагодарить Серафима за «службу, неоценимый вклад и мудрость», предложив «применить свои обширные знания в Небесной школе».
Из яростных раздумий Ребекку вывел осторожный стук. Спрашивать, кто именно решил заявиться в будку к прокаженной, было бесполезно она и так знала, чьи крылья нетерпеливо подрагивают за дверью.
Входите, Фенцио, равнодушно произнесла она, занимая единственное кресло в небольшом, но светлом помещении. Не стойте столбом.
Несуразные то ли лапти, то ли просто истрепанные кеды, нервным шагом переступили узкий порог. Прокашлявшись, ангел поднял глаза на ровно сидящую в кресле Ребекку казалось бы, совсем недавно, он учил ее самым редким практикам, передавая знания, доступные лишь единицам, читал уникальные заклинания, готовя к великому будущему. Казалось бы, еще вчера он, не сомневаясь ни минуты, пожертвовал карьерой и амбициями, уступив этой невероятной женщине свое будущее в Совете. Он пожертвовал бы и жизнью, но та как раз ей нужна и не была. Знания, силы, связи все, кроме него самого. И он смирился, ибо любовь, что зародилась в нем с первого взгляда в ее умные янтарные глаза, была готова