Наконец, уставший Владыка прикрыл потухшие глаза, медленно встал и направился к выходу. Пробужденная его движением Вики было хотела пойти следом, но теплая рука Эсидриэля по-отечески легла на ее плечо. «Оставь его наедине с собой», говорили глаза вечного ангела. Кивнув, скорее себе, чем ему, она переместилась на ковер перед на этот раз пустым камином и вгляделась в почерневшую кладку. Первый бессмертный, так и не сказав ни слова, взглядом разжег спокойный огонь, но холод, что уже почти год жил внутри Виктории, стал ощущаться лишь сильнее возвращенные воспоминания не принесли ничего, кроме новой боли.
Выходит, все было зря, наконец, бесцветно пробормотала девушка, зябко поежившись. Все это время он искал меня здесь вместо того, чтобы готовиться к нападению.
Речи Дьявола сладки, дитя мое. Они туманят разум даже сильнейших бессмертных, и твоей вины в том, что ты решилась на такой отчаянный шаг, не посоветовавшись ни с кем, нет мягко произнес опустившийся рядом ангел. Он бы нашел другой способ отомстить своему Первому Всаднику, лишив самого дорогого.
Что ж, теперь во мне нет никакой ценности, горько улыбнулась Вики. Я давно не оружие, даже не бессмертная, и уж точно не козырь Цитадели, ведь я больше не его единственная слабость. Он никогда не простит меня.
Все слезы, что были в ней, давно иссякли. Отголоски Элизабет Стоунволл, созданной Эсидриэлем среди руин, было начали тихонько выть от осознания безвыходности и полной опустошенности, но вернувшаяся Виктория Уокер быстро подавила все внутренние порывы. Она заслужила всю эту боль, но «слезы не красят ни человека, ни бессмертного». Она предала того, кто когда-то произнес эти слова, но его мысли все еще жили в ней. Уокер не сомневалась Геральд уже не вернется, ибо все в этих стенах для него было мертво, а потому, вяло подхватив сумку, купленную накануне своей мечтательной версией, пошла в сторону лестницы. Эсидриэль предупредил ее о своем уходе, но она уже не слышала его тихий голос. Вики вновь накрыла пустота: обещание, данное Сатане, исполнилось ее будущим стало ничто.
***
Девушка рассеянно переодевалась в ту самую «приличную» пижаму, думая что ей делать утром, когда свет разгонит тьму и перед ней раскинется лишенная смысла дорога в никуда. Она могла бы вернуться в Принстон или поселиться неподалёку от отца, украдкой наблюдая за его пчелиным царством, но это было лишь временным решением. После того, как второй отец вернул ей память о мире, где она когда-то сражалась и любила, земная жизнь казалась Вики блеклой кинолентой,
что постеснялись сжечь и тихо похоронили в темном углу. Да, Дьявол определенно знал, за какую именно струну нужно дернуть, чтобы лишить ее разума и отнять контроль: да, она была единственной слабостью Геральда, а он ее.
Она не знала, сколько времени прошло, но темнота все еще стояла за окном, укоризненно вглядываясь в ее потухшие глаза только теперь она понимала, насколько страшную ошибку совершила, и какое будущее ей теперь уготовлено в наказание за слабость. Лишь когда легкое дуновение теплого ветра вывело ее из тяжелых раздумий, Вики осознала, что продолжает стоять у окна в одной пижамной рубашке, держа второй элемент комплекта в руке. Обернувшись к источнику, она наткнулась на внимательный взгляд голубых огней.
Геральд изучал ее черты так, делал это всегда мягко и спокойно, словно касаясь. На миг Виктории показалось, что предыдущие события были лишь страшным сном, но бессмертные их не видят. Они стояли в абсолютной тишине: он не отрывая глаз, она не смея дышать. Единственной причиной его возвращения, как думала девушка, было лишь желание попрощаться с ней навсегда, завершить проделанный вместе путь. Они встретили друг друга, когда она была обессиленным человеком, а он разочарованным в мире демоном, и сейчас, как тогда, она была лишь слабой тенью, а он опустошенным бессмертным. Их круг, наконец, замкнулся. Не решаясь отвести глаз, он стояла, не шелохнувшись, перед древним демоном, первым и главным в своей жизни. Любое слово было бы лишним, и она просто ждала, когда он повернется к ней спиной и навсегда покинет ее жизнь, забрав с собой весь свет этого мира. Но Геральд все стоял, согревая голубым пламенем ее лицо, и когда Уокер поняла, что больше не выдержит, он одним внезапным твердым шагом оказался рядом и спокойно накрыл ее губы своими.
Осторожно касаясь лишь кончиками пальцев, нежно очерчивал ее скулы, губы, подбородок. Единственный несмелый шаг, что она себе позволила, вновь пробудил бушующее зарево в его глазах и вот сильная рука сжимается вокруг ее талии, притягивая и давая опору внезапно потерявшему всякий вес телу. Геральд медленно покрывал ее шею поцелуями, спускаясь к тонким ключицам, которые она так и не успела прикрыть верхней пуговицей. Нежный шелк, не выдержав удивительной силы, упал к ее ногам, за рубашкой последовали и штаны, что она, наконец, выпустила из рук. Тишина накрывала их мягкими волнами, позволяя слышать лишь один звук слитое в унисон биение сердец. Робкими пальцами, все еще не веря в происходящее, Виктория осторожно освободила демона от «шпееровского» пиджака, следом за ним невесомо слетела и плотная черная футболка перед девушкой вновь стоял ее белый идол. Завороженная, она потеряла счет времени, любуясь сильными руками и косыми мышцами живота, а он и не торопил, давая ей возможность невесомо касаться горячей кожи, убеждаясь в реальности этого мига. Наконец, тонкие пальцы прочертили ровную линию от пупка к ремню брюк: тот, гремя массивной пряжкой, упал на холодный паркет, но этот звон никто не услышал.