банок тушёнки, полкирпича ржаного хлеба, ещё была пара луковиц.
Налетайте, мужики, улыбнулся сержант.
Мы поблагодарили и стали есть.
Так вот, про винтовку расскажу, заговорил я, жуя хлеб с тушёнкой, «Арисака» очень выносливая. Японцы не стали экономить на её производстве. Надёжная, как наша винтовка Мосина или карабин Драгунова. Ещё у неё особенный патрон 6,5×50 мм. На первый взгляд может показаться, что это не так уж много по сравнению с более мощными винтовками, но на деле он достаточно эффективный. Даёт меньше отдачи. Наконец, длина ствола ещё одна её особенность,, позволяет легче прицельно стрелять.
Сержант и военкор молча выслушали.
Что, и как пользоваться, знаешь? спросил Миха.
Да ничего особенного, смотри, и я показал ему, как заряжать «Арисаку».
Военкор довольно покивал. Потом нацепил на себя пояс с подсумками.
Вернусь к нашим, попрошу, чтобы наше выдали, сказал при этом брезгливо.
А я подумал, что будь у меня «Арисака», отдал бы в музей. Редкая штука, а этот экземпляр вообще в прекрасном состоянии. Видимо, владевший ей солдат только недавно был призван.
Мы поблагодарили сержанта за помощь, Миха даже его данные записал Евграф Олегович Марожейко. Попрощались и двинулись в обратную от наступления сторону. Хочешь или нет, а кровь из носу, но надо к своим.
Идём. Шагай тише и не отставай, скомандовал я, делая знак Михе следовать за мной.
Мы двинулись вглубь леса, оставляя позади небольшой арьергард из бойцов пехотного батальона. Вскоре тайга окружала нас со всех сторон, создавая ощущение ловушки. Я понимал, что, если японцы выйдут на нашу тропу, шансов у нас будет немного.
Шли быстро, насколько позволяла местность, но осторожно, стараясь не производить лишнего шума. Тайга была густой, каждый шаг требовал внимания корни деревьев, ветки и камни могли стать причиной роковой ошибки. Наступишь на шишку, и она хрустнет так, словно из винтовки Мосина кто-то жахнул рядом. Ну, а дальше отыскать нас японцам труда не составит.
Миха держался молодцом, хотя я видел, что он изрядно вымотан. Правда, всё же двигался уверенно, только глаза его нервно бегали по сторонам.
Сколько их, ты думаешь? спросил военкор, когда мы остановились на минуту, чтобы перевести дух.
Я сказал, что рота, но мог и ошибиться, ответил ему. Может, больше, может, меньше. Важно то, что они готовы ко всему. Такие в плен не сдаются.
Хреново, прокомментировал военкор.
Очень, согласился я. Впрочем, сам-то не был уверен в этом. Ведь помню историю: Квантунская армия хоть и была огромной, более миллиона человек, но практически в полном составе сдалась в плен. Беда в другом: именно на нашем пути могут повстречаться особенно упёртые вояки.
Мы продолжили путь, на каждом шагу чувствуя, как лес словно сжимается вокруг нас. В какой-то момент мне показалось, что мы заблудились, но затем я заметил знакомый ориентир старая сосна с обломанной вершиной. Значит, мы на верном пути.
Внезапно лес наполнился звуками впереди послышались приглушенные голоса, шорохи, и я остановился, подняв руку, чтобы остановить своего спутника. Мы затаились, стараясь понять, откуда исходит опасность. Сердце колотилось так, что казалось, будто японцы могут услышать его биение.
Из-за деревьев показались несколько фигур. Это были японские солдаты, разведчики, судя по лёгкой экипировке. Они двигались осторожно, явно не ожидая встретить здесь противника. Я посмотрел на Миху. Он сжался, стараясь быть незаметным, весь напрягся, готовясь к бою.
Я понимал, что нельзя допустить, чтобы нас заметили. Но и выжидать было опасно если эти враги пройдут мимо и поднимут тревогу, наша дорога назад будет отрезана, и мы окажемся между молотом и наковальней.
Приготовься, шепнул я и снял свой ППС. Надо будет снять их тихо и быстро, иначе не уйдём. Вытащил нож короткий, прямой с обоюдоострым лезвием и деревянной рукоятью. Когда был в мастерской Кузьмича, попросил тамошних мастеров наточить его как следует. Теперь клинком можно было даже бриться, оказался один умелец, мне повезло.
Сиди тут, будь тихо, сказал я шёпотом Михе и двинулся в сторону трёх японцев, которые крадучись прошли мимо нас. Не заметили, поскольку мы с военкором успели нырнуть под низко свисающие тяжёлые хвойные лапы и затаились, стараясь не шуршать иголками и терпя, поскольку те нещадно впивались в тело.
Я прошёл стороной параллельно врагам и сжался в укрытии, прислушиваясь к звукам, которые доносились из-за деревьев. Сердце стучало в унисон с пульсом, как будто стремилось вырваться на свободу. Трое японских разведчиков, которых я выслеживал, не подозревали,
что из охотников сами превратились в дичь. Мне повезло, что повели себя глупо: не рассредоточились, держа друг друга в пределах видимости, а собрались на небольшой поляне. Видимо, обсуждали, куда дальше. Они переминались с ноги на ногу, переговариваясь на своём языке, поглядывая по сторонам, словно искали чего-то.
Потом двинулись дальше, расходясь веером.
В руках я крепко сжал свой нож. Он был лёгким, но острым, и ощущался как продолжение моей руки. С этими мыслями я начал продвигаться ближе, стараясь оставаться бесшумным. Природа вокруг замерла в ожидании. Я знал, что должен действовать быстро, пока остаюсь незамеченным.