Сейчас, находясь в свите вождя все мы пялились на эту галиндскую крепостицу словно бараны на новые ворота. Естественная крутизна склонов дополнительно было усилена эскарпами. А на месте некогда зияющего пролома сожженного нами в том году деревянного частокола высились новые, врытые в землю столбы. Да и само городище после устроенного здесь пожарища по большей части было заново отстроено. К местным вооруженным мужикам новопоселенцам присоединились некоторые из отступивших сюда «кусачих» галиндских отрядов, тревоживших нас в пограничной полосе. И сейчас все это воинство из-за стен крепостицы грозно потрясало оружием, отпускала в наш адрес скабрезные шутки, поносили матом и криками советовали убираться домой.
Отчего балты пытаются бравировать, с этим все понятно. Те из них, кто застал наш прошлогодний штурм с применением огнесмесий ныне или лежат в земле или трудятся в качестве рабов у новых хозяев.
Хотя нас и больше раз в десять, но захват подобного рода крепостей, хотя с точки зрения Дмитрия вся эта крепость со стороны выглядела не иначе как огороженная кольями деревня, но не суть, так вот, если верить доносившимся до моего слуха рассказам, раньше всегда и нам, и галиндам взятие подобного рода укрепленных пунктов дополнительно усиленных пришлыми защитниками, давалось очень дорогой ценой. Потому как штурмовали, главным образом, используя приставные лестницы, вооружение и воинские навыки противников тоже примерно до недавних пор находились на одном уровне. Нет, конечно, взять эту крепостицу нам вполне по силам используя даже старые «методички», но потерять в таком случае мы можем чуть ли не половину своего войска, а оставшихся могут добить подошедшие подкрепления неприятеля. Не будь у нас зажигательных смесей, не думаю, что Гремислав решился бы брать крепость приступом, так как потеря многих сотен взрослых мужиков серьезно ослабит все племя минимум на несколько лет, чем, опять же, могут воспользоваться соседи. Но с появлением или переселением в тело Дивислава второй иновременной сущности очень многое уже изменилось, теперь захват этой крепостицы набитой до отказа защитниками вряд ли обернется для нас пирровой победой.
Обстрел из трех больших крепостных арбалетов частокола продолжался меньше двадцати минут, как раз в ворота и в забор рядом попало шесть начиненных огнесмесью глиняных сосуда. Жаркое, чадящее пламя занялось моментально.
Вообще с моей «вундервафлей» поджигать местные крепости это сплошное удовольствие, поскольку один ряд врытых в землю кольев для коптящего огня, с жадностью пожирающего сухую древесину, серьезной преградой, естественно, не являлся. Другое дело, хотя бы две линии тына утрамбованных землей уже совсем другое дело! Здесь, если спалить первый ряд большой проблемой по-прежнему не является, то второй, внутренний ряд частокола, перед которым, вдобавок, еще и земляная насыпь, вот он создает для моего «огнедышащего» оружия неразрешимые проблемы. Для вскрытия такой крепости совершенно точно придется привлекать дополнительные людские ресурсы и придумывать новые штурмовые инструменты. Слава всем богам, у аборигенов фортификационные сооружения строятся или однорядным частоколом или же вообще простым забором по типу плетня из тонких ветвей. Поэтому, например, о том же порохе я пока даже не помышлял. Нет, если бы была бы рядом селитра, то другое дело, а так, особого смысла ее где-то искать и закупать не было. Сейчас, по крайней мере.
Стоило огню лишь заняться, как с радостным ревом к месту поджога устремились заранее выделенные Гремиславом части состоящие из щитоносцев и лучников. А следом за ними тронулись и штурмовые отряды, которые, когда догорит дерево, должны будут непосредственно первыми вломиться в крепость.
Вторая половина нашего войска, сводные отряды численностью до тысячи человек составляли оперативный резерв на случай если к осажденным придет помощь, что было очень и очень вероятно, ведь следы довольно значительного галиндского войска были обнаружены еще накануне.
Штурмовые части расположились подальше от лучников, вне зоны накрытия стрел противника. Лучники требовались сейчас в первую очередь для противодействия галиндским «пожарным». Ведь защитники града сидеть сложа руки и смотреть как горит их стена совершенно точно не собирались и уже начали высовываться, поливая огонь деревянными ведрами, наполненными водой. Для моего огня это, конечно, не являлось критичным, но и на пользу ему не шло совершенно точно.
Стрелки, сидя за щитоносцами на корточках, наложив на тетиву стрелу, вскакивали и стреляли. Причем, было заметно, что стреляли кто как, кто прицельно, кто лишь бы выпустить стрелу куда-то «в ту степь» и побыстрей вновь нырнуть за спасительный щит. Почему спасительный? А потому что галиндские лучники, не задействованные в тушении пожара, открыли ответную стрельбу, в первую очередь выцеливая всех тех, кто активно мешал «пожарным» ликвидировать очаг возгорания.
Через три часа на месте прогоревших ворот и соседних бревен тына образовалась угольно-черная, дымящая брешь. За это время из крепостных арбалетов пришлось пульнуть еще несколько раз, поскольку пробоину пытались завалить бревнами, заодно разгоняя защитников крепости и усиливая огонь.