Всем этим «оркестром» тремя тяжелыми воротными арбалетами дирижировал непосредственно я собственноручно. В этой «артиллерийской» команде вместе со мной, точнее говоря под моим началом были и брат Черн и двоюродный брат Тороп, сын двоюродной сестры отца Станил, племянник Берислава Добрила, а еще три хорошо знакомых мне гончара-каменщика, один лодочник и один кузнец. Главный наш теперь уже, наверное, не кузнец, но металлург Лысань вместе с еще огромным количеством хороших ремесленников-специалистов своего дела по воле Гремислава были оставлены в Лугово, в некоторых случаях даже насильно, как это случилось все с тем же вышеупомянутым Лысанем. И раньше головами и руками хороших специалистов руководители племени старались без веской нужды не рисковать, а теперь, не без моего воздействия, эта тенденция только еще более усилилась. И я думаю, что и к крепостным арбалетам Гремислав пристроил нас с его родным сыном Торопом и моим братом Черном вовсе не случайно, а с умыслом держать нас подальше от самого пекла рукопашных мясорубок, а также придал нам и ряд достаточно ценных и полезных общине специалистов. Поэтому сейчас за разгорающейся схваткой мы были вынуждены наблюдать в роли зрителей, но не участников. Мотивировал свое такое решение вождь тем, что мы останемся с резервом и должны быть готовы дать отпор той военной помощи, если она придет к осажденным галиндам.
В брешь, по команде Гремислава устремились с криками штурмовые колонны. Костяк их составляла луговская дружина вооруженная и экипированная наилучшим образом во всем драговитском войске, а все благодаря заработавшим с зимы этого года металлургическим производствам. На них со свистом тут же обрушился град стрел, но щиты того или иного качества, от легких плетенных из ветвей и покрытых кожей, до тяжелых, сбитых из досок, здесь, в штурмовых подразделениях,
были у каждого. Но все равно, низринувшийся на них с высоты частокола ливень стрел и камней запускаемых из пращей не прошел бесследно. Словившие стрелы или получившие удар булыжником драговитские воины оступались и грохались наземь, кто-то замертво, кто-то со стоном или вскриком от пронизывающей тело боли. Но, тем не менее, ударами копий, мечей и топоров, крошащих черепа, плотина защитников была прорвана.
Как говорится, мы «верили, надеялись и ждали» и дождались на свою голову, помощь к осажденным галиндам пришла!
Резервом, состоящим на сто процентом из сборной солянки отрядов племенных родов, Гремиславом был поставлен руководить мой старший брат Градислав. Почему именно он?
Здесь стоит отметить, что в нашем племени уже действовали некоторые элементы будущего «лестничного права», конечно, не без исключений. И власть верховного вождя сначала передавалась от брата к брату, а если их по тем или иным причинам не оставалось, то вождеская власть переходила к детям самого старшего из братьев. В нашем конкретном случае, после Гремислава вождем всех драговитов, следуя сложившейся традиции, должен стать старший сын старшего брата Гремислава, а им являлся как раз Градислав, следом шел Лучеслав, более известный как Черн, потом в очереди стоял я собственной персоной все трое сыновья ныне покойного Яромира, старшего брата Гремислава. Сразу после меня наследовал старший сын Гремислава Ладислав, он же Тороп, следом его брат Славомир (Славка), ну а далее шли уже малолетние дети Градислава и так далее. Хотя, очередь передо мной могла и сдвинуться, например, если бы кто-то из наследников власти верховного вождя стал бы «гражданским мэром» Лугово то есть его старейшиной вместо престарелого Яробуда или, например, займет пост верховного волхва, наследуя, таким образом, духовную власть Яролика.
Промелькнувшие не вовремя в моей голове совершенно ненужные здесь и сейчас мысли были прерваны воскликом Градислава. Рядом с его фигурой я рассмотрел личный состав одного из секретов, загодя раскиданных вождем по ближайшей округе. Я уже и без слов Града обо всем догадался.
Див! Будь готов разить галиндов своей огненной водой! Они идут оттуда, из того леса своим мечом брат указал направление. Уже на подходе, скоро появятся!
Посмотрел в ту сторону и никого не увидел, тем не менее, крепостные арбалеты мы начали разворачивать.
Когда мы открыли огонь по вынырнувшим из леса балтам, Градислав все еще исходил на вопли, пытаясь перестроить вверенное ему войско. Но у него, к сожалению, ничего не получилось. С нашей стороны сразу началась спонтанная атака, обрушившись на галиндов с неистовым бешенством. Завывши дикими зверями вперемешку с криками «Перун!» драговиты разрозненными группами по родовому признаку, ринулись хоть и в яростный, но в совершенно в безмозглый натиск, тем самым сразу же перекрыв направление огня для моих крепостных арбалетов.
Видимо, для местных еще не доходит, что атакующие, при прочих равных, всегда несут большие потери. Тем более атакующие рассыпным строем, что совсем не разумно для «эры холодного оружия». Нам нападать сейчас на галиндов не было никакого смысла, их атака на наш строй и сколь возможно долгая затяжка по времени прямого боестолкновения, по вполне понятным причинам, когда отборные драговитские силы штурмуют крепость, нас более чем устраивала. Но всем в голову не залезешь, а властью командовать всеми этими дикими, безбашенными родами меня никто не наделял.