Согринский родовой вождь был полностью седым, он сражался еще с мигрировавшими на юг готами, да и вообще, поскольку данный род находился на крайнем северо-западе, Шибут за свою жизнь прошел через множество битв. Все его тело было иссечено шрамами и увито наколками. Тело согринского вождя я успел рассмотреть в походе, когда он, раздетый по пояс, обкатывал себя холодной речной водой. Но главное, что выделяло этого человека, это был его взгляд. В его глазах не было ни капли страха, а лишь плескающаяся через край ненависть к врагам.
В целом, все правильно Шибут. И особенно верно это тогда, когда имеет место примерное численное равенство противоборствующих сил. Нашим главным коньком должны стать изматывающие врага бои от обороны, с последующим переходом в наступление. При сближении с галиндами теперь мы можем хорошенько их прожарить «не тушимым» огнем, встретить их «стеной щитов» и, потопив в крови их первоначальный натиск самим перейти в атаку.
Сидевший молча с самого начала совета, подражающий буддисткой статуэтке Гремислав, внезапно «ожил» и перебив начавшего мне возражать Шибута во всеуслышание заявил.
Мой сыновец (племянник) Дивислав верно все говорит! У нас благодаря ему и волею богов появилось новое оружие, а значит, мы должны пересмотреть и наши действия при сечах с врагами. Глупо, да и невозможно, топором биться точно также как мечом, а копьем точно так как луком. «Не тушимый» огонь это тоже оружие и не использовать его в ратях с галиндами было бы крайне неправильно. Поэтому, как верховный вождь драговитов, я постановляю применять в бранях с неприятелями те действия, о которых нам сегодня поведал Дивислав. Хуже от этого точно не будет.
А как же боевой дух недовольно процедил Шибут, под молчаливые переглядывания присутствующих на Совете. Если мы будем недвижимо встречать врагов, то он уйдет в пятки! Наши предки так не ратились, чтобы при равенстве сил трусливо поджидать неприятеля. Да, когда нас числом меньше и мы вынуждены принять бой, то слова Дивислава можно и нужно опробовать в деле, но сейчас, когда мы исполчили половину драговитского племени
Ты меня, Шибут, не услышал? Так вот, еще раз повторяю лично тебе, будем воевать так, как сказывал Дивислав, и я то одобрил!
Не хочешь услышать мои слова, Гремислав, то как знаешь. Ты наш верховный вождь и я вынужден тебе и твоему роду подчиниться, как то когда-то завещали нам наши предки. И не только это, с измальства они нас обучали несколько иному ратному делу, последние слова он проворчал почти шепотом, давая всем понять, что он хоть и соблюдает субординацию, но принятые верховным вождем решения не одобряет.
Кто-нибудь из вас еще возражает против моего слова? отчеканил вождь, обводя по-очереди всех своим грозным взглядом.
Народ начал перешептываться, но открыто никто не бросил вызов вождю, хотя многим идея Дивислава казалась так себе. И я их понимал, менять сложившуюся и проверенную столетиями тактику боя на что-то новое всегда боязно.
Вождь встал. Вслед за ним с поваленных на землю бревен повскакивали все остальные.
Галиндов ждет жестокая месть! Никакой пощады! Убивайте их всех и женщин, и детей. Помните, что Перун дарует удачу в бою тому, чей боевой дух крепче и у кого нет жалости ни к себе, ни, тем более, к врагам! Гремислав весьма эмоционально подвел итоги военному совещанию под одобрительный рокот мужских голосов.
И самое хреновое, что здесь мы вынужденно застряли на несколько часов, снимая с дубов все эти «гирлянды». Из-за царившего здесь сильнейшего запаха разложения многих участников погребальных мероприятий немилосердно тошнило.
Оскверненную дубовую чащобу, судя по солнцу, покинули где-то в четвертом часу дня. Июньские световые дни, как всем известно, длинные, поэтому прошагать сегодня вождь планировал еще как минимум полтора десятка километров.
В начавшихся сгущаться сумерках авангард наконец-то остановился, найдя приличное место для ночной стоянки рядом с полноводным ручьем. Мы вместе с Ладиславом и еще несколькими парнями развели костер, собираясь приготовить ужин, но нашим планам не суждено было сбыться.
Вдалеке, где-то со стороны ручья раздались крики вначале встревоженные, а потом и полные злобы и боли. Не надо быть обладателем семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что на лагерь совершено нападение. И самое хреновое было в том, что наши основные силы на несколько километров отстали от авангарда и еще не успели подойти. Вся наша сидящая у костра компания тут же подорвалась на ноги, выхватив оружие, и бегом устремилась на шум разгорающегося боя. Вскоре мы оказались в самой свалке беспорядочной драки. Милонег, взревев, проткнул копьем в бок здорового галинда в шкурах, занятого боем с драговитом, тут же устремившись дальше вперед. И передо мной внезапно из тьмы выросла фигура галинда с дубиной, реакция не подвела вначале вспорол ему руку, а потом и добил ударом меча в шею, при этом забрызгавшись чужой кровью.
Внезапно, сквозь окружающие меня стоны, крики и проклятья, я услышал, как резко завизжали галинды сражающиеся на южном участке, про себя надеясь, что это в них врубились наши отстающие основные силы. И мое предположение действительно оправдалось, стали отчетливо слышны все нарастающие по мощи и численности голосов боевые кличи драговитов, а затем и вовсе протяжно запел рог нашего вождя. Сражающиеся с нами галинды стали быстро, с большими потерями, откатываться назад, растворяясь в сумеречном лесу.