У самого порога мой кавалер остановился, будто наткнулся на преграду.
Что? испуганно спросила я. Передумал?
Забыл букет, признался Раймонд. Все так нелепо.
Ну, можешь нарвать букет во дворе, в шутку ответила я. Пока буду греть ужин.
А это мысль! обрадовался Раймонд. Иди. Я скоро явлюсь во всей красе.
Я рассмеялась и скрылась в доме. Ситуация выглядела нелепой, но доставляла море радости. Улыбка не сходила с моего лица все то время, пока я грела еду, подкидывала дрова в печь и спешно накрывала на стол. потом я решила позвать Раймонда, подошла к окну и онемела от открывшегося вида.
Раймонд молча бежал по дороге между лесом и лугом. Прямо под магическими фонарями, потому мне было прекрасно видно его лицо: сосредоточенное и злое. По пути он размахивал пушистым цветным веником. А сзади, истерично блея, за ним мчалась Варя. Моя коза. Чтоб ее уже кто-нибудь украл, такую ценную!
Отдай ей букет! крикнула я, распахнув окно. Брось в нее, и она отстанет!
Ни за что! отозвался Раймонд, бодро припрыгнув и красиво, витиевато так, выругавшись на ходу.
Кинь в нее этот несчастный букет! повторила я, с ужасом представляя. как Варя догонит Раймонда в самое мягкое место. Вот уж запомнятся ему тогда наши Глубинки до самой старости.
Это для тебя!.. Запыхавшись, ответил мой романтично настроенный кавалер. Не отдам!
Он свернул к дому и скрылся из виду. Варя, блеснув горизонтальным зрачком в мою сторону, круто затормозила на вираже и рванула следом за добычей. Я, позабыв обо всем на свете, бросилась к двери. Успела открыть ее как раз к его появлению. И захлопнуть перед носом вошедшей в раж козы.
Зачем выпалила я первое, что пришло в голову.
Это же свидание, едва дыша, прохрипел Раймонд. Все должно быть по-человечески.
Еще немного постояв, упираясь в колени и дыша, как заядлый курильщик в свой последний день, он наконец выпрямился и торжественно вручил мне самый жуткий букет из всех, что я когда-либо видела. Единственная ромашка, не сломленная в схватке с Варей, пала именно в этот прекрасный момент. Красиво, медленно и печально она склонилась набок и осталось такой навсегда. Как и многие ее подруги по несчастью.
Да, букет получился не очень расстроился Раймонд.
Бе-е-е, раздалось из-за двери.
Должно быть, так Варя подтвердила готовность сожрать павшие полевые цветы, чтобы они не пропали даром.
Щас! Пусть своего козла в смысле, кавалера заводит!
Они прекрасны, солгала я, предельно осторожно принимая погибший храброй смертью букет.
Достав из тумбы старую вазу, налила туда воды и поставила цветы, отдавая им капельку живительной силы. Букет воспрял, распушился и даже начал немного благоухать.
Ого! удивился Раймонд. Ты и такое можешь. Невероятно.
На самом деле никогда раньше ничего подобного не делала, призналась я, но мне и букетов таких не дарили.
Прости, посетовал Раймонд. Каждый раз, когда хочу произвести на тебя благоприятное впечатление, выходит как минимум странно.
Впечатляюще выходит, усмехнулась я. Мне нравится. Правда.
Хорошо, он улыбнулся, окончательно пленив мое внимание. Тогда?..
Ужинаем, подсказала я, неожиданно ощутив неловкость от потемневшего взгляда Раймонда. Ты ведь голоден.
Невероятно голоден, исправил меня он, мимолетно осмотрев мою фигуру, но тут же отворачиваясь и отодвигая стул для меня: Прошу. Продолжим наше свидание.
Вечер прошел невероятно уютно.
Я рассказала Раймонду о себе, о сестрах и родителях. Он живо интересовался нашим городком и, оказывается, уже сам знал достаточно много. О том, что Глубинки преуспевали
когда-то и славились великими магами на все королевство. И о том, что городок назвали в честь моего славного предка, одного из Тёрнов, спасшего когда-то самого принца. Но это было очень давно, так что теперь казалось простой легендой. Сказкой, что рассказывала на ночь мама.
Раймонд оказался внимательным чутким слушателем, и я сама не заметила, как пожаловалась на тетку Марианну, вечно попадающую в беду со своими гаданиями, на старшую сестру, уехавшую на заработки в роли компаньонки дальней родственницы и переставшей писать, на младшую ученицу школы благородных девиц, также дающую о себе знать слишком редко. На Варю жаловаться не пришлось Раймонд понимал все и сам.
Он пробыл у меня допоздна, а уходя крепко обнял и сладко поцеловал. Мы не прощались словами: я не желала хорошей дороги и красивых невест в столице; он не говорил о том, будет ли вспоминать меня после отъезда. Никакого лукавства и натянутых улыбок.
Раймонд ушел через лес. Я провожала его взглядом, а потом долго смотрела в небо, разглядывая звезды и стараясь не разрыдаться. А еще вспоминала слова мамы: «Нужно уметь быть благодарным миру за все хорошее, даже если оно быстротечно». Мудро. Но как же больно
Потом я вернулась в дом, убрала остатки ужина и легла в постель, в которой мне суждено было всегда засыпать одной. Там я все же дала волю слезам
15
Но я держалась, цепляясь за силу воли и остатки здравого смысла.
Помощница по хозяйству также не помогала с преодолением трудностей: с самого утра она особенно недовольно гремела посудой и очень красноречиво молчала. А потом, когда я села завтракать, и вовсе выдала невероятное: