«Дать бы этому хлыщу милицейскому в морду! Слюни распустил!», подумал Андрюшка, и кулаки его инстинктивно сжались. «Всем отделением, наверное, жену мою разглядывают!». Однако он вовремя одумался. Не в его интересах устраивать драку в отделении милиции, тем более нападать на сотрудника при исполнении обязанностей.
Старший сын Артем обегал весь район, показывая каждому прохожему фотографию матери, и спрашивал:
Вы не видели случайно эту женщину? Не видели? Посмотрите, пожалуйста, может, вспомните?
Но никто не видел. Первая красавица завода как в воду канула.
Да ничего особенного, пожал плечами Андрей. Мы и не общались почти. Так, «доброе утро спокойной ночи есть будешь? посуду помой». И все. Я же говорю: жили, как соседи.
Я поджала губы, молча переваривая услышанное. Так, к сожалению, жили многие советские люди. Поэтому я всегда скептически воспринимала утверждения в стиле: «А вот в СССР семьи были крепкие! Не разводились!». Не разводились часто не из желания сохранить семью, а по той же причине, по которой до сих пор живут вместе Лида с Андреем просто некуда было идти. Люди и так радовались, что наконец-то выбрались из своих коммуналок. Не хватало снова туда возвращаться!
Кстати, не такой уж «семейной» изначально была политика государства. Напротив, горячо любимый многими Владимир Ильич и вовсе не признавал брак как институт, а посему политика молодого советского государства в отношении семьи была очень даже либеральной. Первый советский семейный кодекс, вступивший в действие в 1918 году, даже по меркам Запада считался чересчур демократичным.
Во-первых, новое законодательство предоставляло мужчинам и женщинам равные права. Вступая в брак, женщина могла оставить свою фамилию, жить отдельно от мужа, распоряжаться личными доходами, а в случае развода в равной степени претендовать на совместно нажитое имущество. Во-вторых, процедура как заключения брака, так и его расторжения была значительно упрощена.
А вот в тридцатые годы двадцатого века ситуация кардинально изменилась, и был взят курс на семейные скрепы. Партийное руководство стало активно принимать меры, способствующие укреплению института советской семьи. Теперь, чтобы расторгнуть брак, разводящиеся должны были пройти через огонь, воду и медные трубы, начиная от допроса в прокуратуре и заканчивая объявлением в местной газете о своем намерении разрушить семью. Такое ущемление прав несчастных, которые были вынуждены мучаться в браке, длилось вплоть до середины шестидесятых. Потом стало попроще. В 1975 году Лиде с Андреем уже не пришлось бы «идти на ковер», но в любом случае развод малоприятная процедура.
Однако я слышала, что у некоторых особо ушлых граждан получалось даже из такого травмирующего
и крайне неприятного события, как бракоразводный процесс, получить какую-то выгоду. Вроде бы как-то можно было даже улучшить жилищные условия, если убедить власть в этой необходимости. Но для этого нужно было обладать хорошим знанием законов. Разводились фиктивно, включив актерский талант: в суде пылко говорили про несовместимость характеров, отсутствие любви, приводили прочие убедительные факты того, что дальнейшее совместное существование невозможно, а потом, выйдя на улицу, просто шли вместе домой. А потом, решив жилищный вопрос, бывшие супруги снова воссоединялись. Но это, конечно, не история Лиды с Андреем они простые честные люди и не будут проворачивать такие аферы.
Мне очень не хотелось расстраивать Андрея, однако некая сермяжная правда в словах толстяка в погонах все же могла быть. Может, и впрямь Лида поняла, что зря в свое время послушала меня и связала свою жизнь с простым работягой, а теперь, будучи уже семейной женщиной, решилась осуществить давно задуманное окрутить богатого москвича? Мечтала-то она изначально именно об этом. Я же помню, как горели у нее глаза, когда она в гостях у своего тогдашнего ухажера Лео листала заграничные журналы и лихо отплясывала под зарубежную музыку
Кто его знает, может, мечта о роскошной жизни и заграничных поездках все это время сидела в ней и боялась вырваться наружу? Может быть, каждый раз, вставая спозаранку на работу к станку, Лида думала: «И зачем я с Андрюхой в тот вечер пошла на свидание? Теперь всю жизнь, долгие десятилетия, мне придется делать одно и то же. Одно и то же Каждый день! А что изменится? Ну подкопим и холодильник поновее купим. Дверь дерматином обобьем. Артему на джинсы деньги дадим. Магнитофон ему на окончание школы купим А что дальше? Так всю жизнь и стоять в очередях? Шесть соток под картошку, на которых мы с мужем стоим все лето кверху пятой точкой это жизнь?».
Я по себе хорошо знала, как важно не отказываться от своих мечтаний. Не надо примерять на себя личину другого человека. Не нужно пытаться казаться тем, кем не являешься. Поэтому я всегда бурно отстаивала перед остальными учителями право ребят из своего класса на самовыражение. Сколько копий было поломано, когда я пыталась доказать упёртым мамам, что их дитя на самом деле любит, к примеру, шить, а не играть на фортепиано, и не надо заставлять его с утра до ночи разучивать ненавистные гаммы!