М-да, плохо это, плохо, печально проговорил император, вгоняя бедолагу юнкера в окончательное расстройство. Не дело это, господа. Ротой должен командовать штабс-капитан. Так, господин военный министр?
Важный генерал, сидевший напротив Сумарокова, кивнул:
Так точно, Ваше Величество.
А военный министр у нас отвечает за всё! Так, господин Редигер? Что думаете делать?
Думаю, что в военное время да при недостатке вакаций ротой и поручик может командовать!
Правильно! кивнул император, а потом, почти без паузы, повысил голос: Юнкер Сумароков!
Николай в полном смятении чувств вскочил. Император также поднялся со своего места.
Юнкер Сумароков! начал Михаил грозно и торжественно. Поскольку не можем мы допустить отклонений от Устава, согласно которому армейской ли, гвардейской ли ротой должен командовать хотя бы поручик, то... производим вас в звание поручика. Поздравляю! Но все торжества потом. Теперь продолжим.
Николай Сумароков, который вчера надеялся, что ему хотя бы пообещают звание прапорщика (ну, за что сейчас звание-то присваивать?), был ошарашен. Перепрыгнуть сразу через два чина! Он даже не сразу понял, что государь задаёт ему вопрос:
Поручик, Ваш командир очень краток. Пишет, что в наличии у него около шестисот штыков да столько же разнокалиберных ружей с тесаками. Как я понял, всё остальное должны рассказать вы лично.
Поручик Сумароков принялся за рассказ. Только теперь, в отличие от вчерашнего повествования
уже был в отставке. Мне было четыре года, и я совсем ничего не помню. Говорят, что я очень спокойно восприняла переезд в Вологду, где жили дальние родственники.
Папенька взял с собой только старую форму ополченца и ордена. Сам оделся так, как одевался на охоту. Зато везде рассовал ружья и бочонки с порохом. Неужели в такое время он собирается охотиться! Или же боится разбойников?
Прочитала то, что написано, и хотела уже опять всё зачеркнуть! Но решила, что лучше оставлю.
Обидно, что Рождество мы встретили в пути. Мы с маменькой поплакали немного на пару. Приехали в Борисоглебское в сумерках. Долго искали дом, где можно было бы заночевать. Маменька говорила, что рядом, в нескольких верстах, усадьба матушки Николя, местной помещицы Аглаи Ивановны Клеопиной, и что можно было бы заночевать у ней. Чай, будущие родственники! Но папенька только зыркнул и сказал, что с изменниками Государю Императору он родниться не намерен!
В первый день пришлось заночевать в каком-то крестьянском доме. Ужас! Какой там жуткий запах! Пахнет потом, чем-то вонючим и ещё тем самым, чем наш садовник удобряет клумбы! Там маленькие дети спят вместе с телятами. Один из телят сделал большую лужу прямо на полу! А когда затопили печь, чтобы мы согрелись, дым почему-то не пошёл в трубу. Я посмотрела а трубы там совсем нет! Боже, как же они живут? Всю ночь не сомкнула глаз. Ещё по мне всю ночь ползали какие-то маленькие жучки, от которых всё тело чесалось. Какой ужас!
29 декабря 1825 года
Папенька откупил половину села Борисоглебского у Одоевских, чтобы отдать его мне в приданое. Тогда бы мы с Коленькой стали владельцами целого села, а не его половинки! Теперь же он не хочет и слышать ни о Николеньке, ни о замужестве. Говорит, что впустую выбросил немалые деньги. Вчера я опять долго плакала, когда узнала, что папенька отправил Коленькиной матушке письмо, где объявил о разрыве нашей помолвки. Маменька сказала мне по секрету, что он ещё в Петербурге отправил такое же письмо самому Коленьке. И что папенька ждал до последнего дня, думая, что Коленька приедет и объяснит свои поступки. Но так и не дождался.
Сегодня перебрались в барский дом. Правда, домом его можно назвать только из-за стен. Крыша прохудилась и печи не топлены. На полу вместо ковров набросана солома. Ещё хорошо, что нашлась кое-какая посуда и постели. Матрасы и подушки влажные и заплесневелые. Маменька заставила девок вытрясти весь старый пух, всё выстирать и высушить, а потом набить соломой. Забавно если бы неделю назад мне сказали, что буду спать на соломенном матрасе, то не поверила бы. Сейчас, после ночёвок на лавке, думаю, что и солома это очень шикарно! Постельного белья у нас только на две смены. Папенька сказал, что бывший управляющий Одоевских, который теперь перешёл к нам, оказался честным человеком украл гораздо меньше, чем мог бы. Например, почти все стёкла остались в целости. Маменька советовала взять нового управляющего, а папенька повторил слова своего кумира Александра Васильевича Суворова: «Старый-то управляющий уже наворовался, а нового взять, так он пуще старого воровать начнёт!» Ещё папенька сказал, что Одоевские очень долго не бывали в своём имении, поэтому странно, что барский дом вообще оказался цел!
Нам ещё четыре дня пришлось жить в крестьянской избе, пока слуги и местные мужики латали крышу, замазывали печку. Я за это время успела подружиться с телёнком. Он такой забавный! А носик у него мокрый и холодный. И язык такой шершавый-шершавый. Просто прелесть. Как жаль, что такой телёнок станет большим и страшным быком! И ещё я так и не могу привыкнуть к этому запаху...