«Банг! Банг! Банг!» забили трёхдюймовки. Полетели последние стёкла из вагонов, раскатились бочки, рванул задетый бензобак, полыхнул, окатывая красногвардейцев жидким огнём.
Шашки вон! прозвучала далёкая команда. Намётом!
Казакиюнкера налетели с лихим посвистом, заворачивая
«красным» в тыл, и пошла веселуха! Очень скоро молоденький есаул Высококобылка перескочил с коня на крышу мятого «рено» и помахал шашкой путь свободен!
Быстрым шагом полк добрался до Ничейного поля и вышел на окраину Ростова, двинулся по Большой Садовой. Город жил так, словно не касалось его противостояние порядка и анархии, «белых» и «красных», почти все магазины, роскошные и богатые, были открыты, постоянно хлопали двери многочисленных контор, впуская и выпуская армии разносчиков и посыльных. Несмолкаемый шум экипажей, звонки трамваев, говор толпы полнили широкую улицу, отражаясь от стен двух, трёх, пятиэтажных зданий.
В самом Ростове бои прекратились сопротивление было сломлено, большевики ушли в подполье. Кирилла беспокоил казачий полк, не желавший воевать с «красными», а потому не покидавший казарм, но тревожился он зря в тот же день атаман Каледин в одиночку разоружил полк. Нагрянул в казармы и рявкнул: «Оружие сдать!». И казаки послушались приказа.
После этого случая Корнилов, недолюбливавший Каледина за вялость и нерешительность, уже с большим уважением глядел на войскового атамана.
Добровольцы непроизвольно подтянулись, построились и зашагали в ногу. Впереди вразвалочку шествовал полковник Тимановский, посапывая трубкой. Откуда ни возьмись, появился генерал Марков. Вернее, сначала Кирилл увидал человека в черкеске, который, задыхаясь, бежал во всю прыть вдоль колонны Офицерского полка, а за ним уже летел генерал и нагайкой хлестал его по спине, приговаривая: «Не воруй, сукин сын! Вот тебе! Вот тебе!»
Невозмутимый Тимановский скомандовал:
Запевай!
Тенора грянули:
Там, где волны Аракса шумят,Там посты дружно в ряд
На дорожке стоят.
Сторонись ты дорожки той,Пеший, конный не пройдёт живой!
Извозчики сворачивали с дороги по главной улице Ростова ступали Сила и Власть. В город будто пришли Закон и Порядок, предвещая Мир и Покой
Генералы Добровольческой армии поселились в пятиэтажной гостинице «Астория» на Таганрогском проспекте, откуда пешочком прогуливались к дому Парамонова на Пушкинской, где разместился штаб.
Около красивого здания штаба и на парадной лестнице был выставлен офицерский караул. У дверей часовые.
Стильный колонный зал гудел голосами, сверкал погонами и аксельбантами. Собрались все быховцы в хорошо сшитом костюме явил себя Деникин. Нарезал круги беспокойный Марков. Переговаривались Романовский и Лукомский, Эрдели и Слащёв. А вот и новенькие высокий, нетерпеливый Врангель с жёсткими складками у рта, строгий Кутепов, удерживавший Таганрог, толстый МайМаевский. И Неженцев! Уже в полковничьих погонах.
Митрофан Осипович, краснощёкий и моложавый, тоже заметил в толпе Кирилла и бросился к нему, испытывая радость встречи и не менее понятное стремление новичка оказаться рядом со своим вдвоём обживаться куда проще, нежели в одиночку.
Здравия желаю, ваше высокоблагородие! весело приветствовал Авинов старшего по званию.
Отставить, поручик! воскликнул Неженцев, сияя.
Кирилл спросил осторожно:
Вы один добрались?
Ну нет, одному мне было бы скучно! рассмеялся командир «ударников». Пять сотен с собою прихватил, такто!
Это здорово! выдохнул Кирилл. Это просто здорово!
Внезапно разговоры смолкли прошёл по толпе последний ропоток и тишина. Отчётливо прозвучали шаги в круг вышел генерал Корнилов. В обычном своём кителе, в синих штанах с лампасами он куда больше походил на Верховного правителя России, чем давеча, когда щеголял в гражданском. Тихий ангел пролетел с «маузером» под крылом
В полном безмолвии Лавр Георгиевич огляделся вокруг и сказал:
Господа офицеры! Хочу уведомить вас о начале похода. Мы должны соединиться с верными кубанскими войсками и взять Екатеринодар
Переждав шумок радостного оживления, Корнилов продолжил:
Наше положение на Дону становится всё более и более тяжёлым. Казаки отказываются воевать с «красными», надеясь остаться в стороне, рабочие же и всякий уличный сброд со злобою смотрят на нас и только ждут прихода большевиков, чтобы расправиться с ненавистными «кадетами». Ясно, что, оставаясь на месте и отбивая атаки красных войск со всех сторон, Добровольческая
армия сознательно обрекает себя на поражение мы скоро будем совершенно окружены и погибнем.
Дело нашей солдатской чести спасти армию Белого дела! Именно поэтому я и выступаю за Кубанский поход, ибо армия должна находиться в атакующем движении!
Тут генерал Алексеев сделал шаг вперёд.
Мы обязательно спасём нашу армию! сказал он очень взволнованно. Наши батальоны станут полками, а полки превратятся в дивизии! Только нам надо время.