Надо предупредить наших! заволновалась Даша.
А где ты их видишь?
Донёсся крик с улицы:
Товарищ комиссар! Тут есть ход можно забраться, пугнуть их гранатой!
Вали!
Это товарищ Чудновский! встрепенулась Даша.
Пулемётный огонь стих.
Сдаёмся, товарищи! прорезались истерические вопли ударниц. Только не обижайте!
А откудато из коридоров дворца послышались гулкие голоса:
Винтовки дай сюда!
Вы б нам оставили
Оружие сдать!
Кирилл осторожно зашагал по обширному, скудно освещённому залу. Повсюду матрацы юнкеровораниенбаумцев, брошенное оружие, остатки баррикад из диванов в стиле «рококо», на чудопаркете полно огрызков и окурков
Вдруг откудато начал расти гул. Гул приближался. В галерею ворвалась вооружённая толпа, во главе которой широко шагал маленький остролицый типчик в тёмной пиджачной паре. Его длинные волосы прикрывала старая шляпчонка, широкая, как у художников.
Это товарищ Антонов! сообщила Даша. Мой жених.
Твой кто?!
Жених! Даша прищурилась: Ты что, ревнуешь?
Было бы к кому! фыркнул Кирилл.
Душу Авинова сперва будто ошпарили обидой, а после стало разъедать чувство собственника. Как это, Даша и не его?!
Ты не думай плохо, ворковала Полынова, просто Владик сделал мне предложение ещё до тебя!
Если Владик жених, криво усмехнулся Авинов, то кто я?
Я тебя люблю! прошептала девушка и громко окликнула АнтоноваОвсеенко: Владик, революционный привет!
«Штык», углядев парочку, окрысился, но партийная дисциплина пересилила старорежимные страстимордасти. Да и штурмующие стали разбредаться.
Мать честная! ошарашенно шептали красногвардейцы, оглядывая и стены, и полы, и потолки. Красотато какая! А тут чего? Ванная! Что же это, братцы? Будто и революции не было? Ах вы, сволочи временные, вот вы тут чем за спиной нашей тешились?! Круши, ребята, бей царскую нечисть!
Сапоги вышибали двери, чейто штык вспорол живот рисованной томной Венере, с хрустальным звоном раскололась драгоценная ваза.
Спокойствие, товарищи, спокойствие! раскинув руки на манер пугала, привставая на цыпочки, кричал «шляпчонка»Антонов. Да куда там
Вдоль стен штабелями выстроились ящики с подготовленными к эвакуации от немцев ценностями. Красногвардейцы наперегонки с солдатами и матросами вскрывали их штыками, набивали карманы, делили «почестному».
Товарищи! диким голосом завопила «шляпчонка». Товарищи! Да здравствует пролетариат и его ревком! Власть капиталистическая, власть буржуазная у ваших ног, товарищи, у ног пролетариата. И теперь, товарищи пролетарии, вы обязаны проявить всю стойкость революционной дисциплины пролетариата Красного Петрограда, чтобы этим показать пример пролетариям всех стран. Я требую, товарищи, полного спокойствия и повиновения товарищам из операционного комитета Ревсовета!
А в следующем зале, у порога выстроились юнкера с винтовками на изготовку. Юнцы будто окаменели красногвардейцы с трудом вырывали оружие из их рук.
Здесь Временное правительство? воинственно спросил Антонов, поигрывая «наганом».
Здесь, здесь, заюлил юнкер с краю и прошептал угодливо, искательно: Я ваш!
И вот, через коридор, за дверью небольшой угловой комнаты они, «временные». Картинно расселись за столом, покорно ждут своей участи.
Именем Военнореволюционного комитета, загремел Антонов, потрясая револьвером, объявляю вас арестованными!
Чего там! зашумели красногвардейцы. Кончить их! Бей!
К порядку! прикрикнул строго комиссар Чудновский.
А Керенский?! завопил ктото в задних рядах.
Сбёг, паскуда!
Тут Полынова дёрнула Кирилла за рукав, да и потащила к выходу, обратно в полутёмный лабиринт колоссального дворца.
Даашаа! долетело отчаянное эхо, но девушка даже не оглянулась.
Они шли долго, часто отражаясь в зеркалах. Бликами отливали мраморные колонны, взблескивала позолота, смутными пятнами гляделись лица с бесценных полотен. Даша открыла дверь наугад и попала в царскую опочивальню. А может, и не в царскую. Какая разница? Главное, что здесь имелось огромное, роскошное ложе под балдахином на витых колонках, застеленное пыльным покрывалом. Ничего
удивительного, последний раз его перестилали в феврале
Напевая, Даша решительно сдёрнула покрывало. Высокое окно впускало в опочивальню лунный свет девушка закружилась в бледном сиянии, совершая дурашливые па и разбрасывая одежду.
Кирилл прошлёпал к ней босиком и обнял, вмял ладони в упругие груди, поцеловал в шею, прошептал:
Ты нарочно выбираешь для свиданий самые неожиданные места?
Наверное, у меня порочная натура, вздохнула Даша. Люби меня!..
Около полуночи они угомонились. Во дворце стыла тишина, лишь изредка нарушаемая отголосками неясных шумов то ли голосов, то ли шагов. Неторопливо облачаясь, Кирилл поглядывал на возлюбленную и чувствовал, как у него портится настроение. Но нельзя же не сказать!
Даша начал Авинов.
Что, о мой повелитель? промурлыкала Полынова. Что, о цвет моей души?
Я должен уехать.
Да? огорчилась Даша. А куда?
На Дон.
Зачем? всё ещё не понимала девушка, натягивая гимназическое платье.
Кирилл похолодел. Ах, как же не хочется всё рушить!
Большевики загубят Россию, Даша, проговорил он деревянным языком. Я знаю это, знаю точно. Пока не поздно, их надо остановить