Ему потребовалась минутка, чтобы успокоиться, затем он начал снова.
Я прошу прощения, чопорно произнёс он. Время, проведённое в подобном состоянии, не благоприятствует хорошим манерам. Непросто провести два столетия, наблюдая за тем, как страна погружается
в хаос, а ты ничего не можешь с этим поделать. Мы не можем есть. Мы не можем прикасаться к чему-либо. Мы ничего не чувствуем, он помолчал. Во всяком случае физически.
Представляю, насколько это может испортить настроение.
В самом деле, прокряхтел Гренвилль. Что я пытаюсь сказать, он аж подёргивался, это то, что в жизни загробной клятвы имеют такое же значение, что и в жизни этой. Люди не осознают, какой ущерб можно нанести одним словом, и как можно проклясть другого в загробной жизни. Мы желаем, чтобы с этим что-то сделали.
Я почесала затылок.
Не знаю, что я тут могу предпринять, но попытаюсь.
Я искренне надеюсь, что вы сделаете всё возможное. Кроме того, я не закончил.
По-настоящему заинтересованная тем, что он собирался дальше сказать, я сосредоточила на нём всё своё внимание.
Продолжайте.
Другие культуры поклоняются своим предкам.
Я кивнула.
Вы хотите поклонения. Принято, я помолчала. Как именно вы хотите, чтобы вам поклонялись?
Знаешь, что делают китайцы?
Эмм
Отвечай нормально, девчонка! «Эмм» не ответ! Китайцы обеспечивают своих родоначальников пропитанием. У них в домах есть алтари. Они делают подношения и почтительно обращаются со своими предками! А что получаем мы? Если повезёт, пару визитов на могилу, а затем канем в лету.
Вы хотите подношений? я повернулась к стене. У вас есть портрет. Люди каждый день проходят мимо него. Это не так уж плохо.
Кустистые брови Гренвилля сошлись вместе.
Речь не обо мне! рявкнул он. Речь о каждом призраке. Я говорю от лица их всех.
Все призраки хотят подношений? Или портретов?
Они хотят, чтобы их помнили!
А. Это имеет смысл.
Хорошо.
Я всё ещё не закончил, он пристально смотрел на меня взглядом своих жёлтых глаз. Это часть самая важная. Мы желаем, чтобы наши потомки освободили нас от всех проклятий и клятв, что держат нас в этом губы его изогнулись, месте. Чтобы мы смогли уйти дальше. Мы скажем тебе, с кем поговорить и что им нужно будет сделать. Они это сделают, и мы перейдём на следующую грань.
Он совсем сбил меня с толку.
Следующая грань? Как у кубика что ли?
Черты его лица исказились от муки.
Почему ты? Из всех людей, которых мы могли бы получить, почему нам досталась ты?
Я начинаю задаваться тем же вопросом, пробурчала я.
Он в раздражении покачал головой.
Следующая грань существования! Место, где мы все должны оказаться.
Рискуя, что на меня снова накричат, я задала следующий вопрос. Просто для ясности. Не помешало бы знать, предназначался ли Гренвилль для огненных котлов Сатаны, потому что он был злобным засранцем.
Место, где вы должны оказаться это Рай? я помялась. Или Ад?
Это гораздо более сложное понятие, вздохнул он. Твой крошечный мозг не смог бы постичь истину. В любом случае, тебе не нужно знать детали. Тебе лишь нужно помочь нам пройти дальше. Мы установили систему. Приоритет у тех, кто провёл здесь больше времени. Они обращаются к тебе, ты говоришь с их семьями. Все счастливы.
Я провела рукой по глазам, а Винтер легонько толкнул меня локтем в бок.
Что происходит?
Это какое-то безумие, ответила я, тут кучка призраков, застрявших в этом состоянии. Они успешно объединились в своего рода профсоюз, чтобы улучшить своё положение и перейти на следующую, эм, грань.
Впервые за это время Винтер выглядел менее обеспокоенным и более заинтересованным.
Так старый Ипсиссимус Гренвилль глава профсоюза?
Можно и так сказать. Проблема в том, продолжала я, взглянув на призрака, что я такая одна. У меня есть занятия получше, чем провести остаток жизни, помогая вам. Не то чтобы я не сочувствовала вашему положению, но вас тысячи. Я не могу всё бросить и помогать вам. У меня нет столько времени.
Почему же нет?
Потому что на это уйдёт вся моя жизнь, если честно, я не могу их всех оставить, никого из их, но нужно, чтобы Гренвилль понимал, насколько масштабное это дело.
Мы не дураки. Мы будем озвучивать свои просьбы в адекватном темпе.
Даа, но
Все живые одинаковые, вздохнул он. Они думают лишь о себе, он громко засопел. Мы этого ожидали. Мы готовы в ответ помочь тебе.
Помочь мне как? на этот раз с осторожностью спросила я.
Не тебе конкретно. Всем вам, он взмахнул руками. Давай. Пошевеливайся.
Эээ? нахмурилась я.
Не ты, рявкнул он и указал на пустое место, там.
Пока я смотрела, воздух справа от меня начал мерцать. Постепенно фигура молоденькой девочки приобрела
чёткие очертания. По виду ей было около одиннадцати или двенадцати лет, а одежда позволяла предположить, что умерла она в сороковые. Лицо её было чумазым и она держала плюшевого медвежонка за лапу. Я сглотнула.
Привет, тихо сказала я.
Здравствуйте.
Гренвилль легонько подтолкнул её.
Давай. Расскажи ей.
Девочка коснулась земли.
В Дартмуре есть место, которое зовётся Уистманский лес. Вам нужно поехать туда. Вы найдёте их там.