Два ворона в человеческом обличье поднимают меня. Они, должно быть, почувствовали, что мои колени могут подогнуться, потому что поддерживают меня за руки.
Почему она превратилась в этого монстра?
Волосы Эпонины, доходящие ей до пояса, сделались мокрыми от пота и прилипли к её голове и вздымающейся груди.
Яд, говорит Таво тихим голосом, но я его слышу.
Мой шок сменяется гневом.
Кто это сделал? кричу я. Кто, мать его, напал на нас?!
Кристаллы на моём ожерелье поменяли положение и висят теперь вокруг моей шеи, точно водоросли, подрагивая из-за моих хаотичных вздохов.
Воздух передо мной наполняется дымом, который затем превращается в мужчину.
Мужчину с ярко-желтыми глазами, взгляд которых проникает прямо мне в голову.
Опустить лучника.
Я хмурюсь, но потом понимаю, что слова Лоркана обращены не ко мне.
Тело по-видимому, лучника падает с неба и так сильно ударяется о настил, что состарившееся от ветра дерево раскалывается.
Я резко вдыхаю, когда человек переворачивается на спину, и нашим взглядам открывается лицо, покрытое коричневыми татуировками. А когда человек издает стон, я замечаю черные зубы. Я в шоке осматриваю распущенные дреды и десятки косичек с вплетёнными бусинами, которые рассыпаются вокруг шеи женщины, точно удавка, сплетенная ей самой.
Я чуть не издаю шипение, потому что я помню это женщину эту дикарку. Я помню, как она качалась у меня перед лицом на лиане. Я помню, как она и её друг, Лириал, пытались выторговать у меня всё больше и больше золота, а затем поливали меня дождём из стрел.
Неужели она пришла из гор, чтобы закончить начатое? Она поэтому на меня напала?
У меня в жилах леденеет кровь, когда я снова вспоминаю о том, что Катриона мертва из-за
«Нет. Она мертва из-за того, что заключила сделку с подлым человеком».
Я в недоумении перевожу взгляд на Лоркана.
Я не
Я сглатываю подступивший комок, но у меня в горле так пересохло, что в итоге я начинаю задыхаться, не в силах закончить своё предложение.
Грёбаный пернатый демон.
Дикарка плюет на ноги Лора.
Задержав дыхание, я наблюдаю за тем, как слюна стекает по носку чёрного кожаного сапога Лора, и жду, что он сделает. И я такая не одна. Эпонина, Сибилла и все солдаты в радиусе одного километра пялятся на него.
Только Кольм и Фионн, которые стоят по бокам от меня, не испытывают никакого интереса. Они слишком заняты тем, что осматривают море солдат в белых униформах.
Таво приседает на корточки и изучает разрисованную женщину, распростёртую перед ним.
Что привело тебя в столицу, дикарка?
Она поворачивает голову и смотрит на Таво прищуренными глазами.
Ностальгия по радужным домам.
Челюсти Таво напрягаются.
Как насчёт правды?
Как насчёт того, чтобы спросить своего капитана?
Габриэля? восклицаю я.
Взгляд женщины опускается на меня, её верхняя губа приподнимается, и она издаёт шипение.
Так-так, а не та ли эта шлюха, что отрубила руку моему другу?
Молния разрезает небо, осветив фейри, а воронов сделав ещё темнее.
Таво глядит на меня из-под приподнятых бровей, а Лоркан перевоплощается в дым. Секунду спустя воздух разрезает крик, после чего раздаётся звон металла, так как каждый солдат на острове обнажает меч.
Когда Лоркан снова появляется передо мной, с его когтей уже капает кровь, которую он как бы между прочим вытирает о кожаную ткань, обтягивающую его мускулистые ноги.
Поспеши с допросом, Диотто, так как в следующий раз, когда эта дикарка скажет плохо о моём вороне, я отрежу ей язык. Учитывая, что у неё больше нет рук, чтобы записать своё признание, это может быть не очень удобно.
При виде её отрубленных запястий лицо Таво становится совсем бледным, в то время как Сиб и Эпонина теряют содержимое своих желудков.
Если бы мои внутренности не застыли от ужаса и шока, меня, вероятно, тоже могло бы стошнить, либо я начала бы кричать.
Кадык на шее Таво поднимается и опускается несколько раз, после чего он кое-как спрашивает:
В кого из них попросил тебя выпустить стрелу Габриэль?
В перерывах между отчаянными вдохами дикарка рычит:
В ту, у которой были серебряные волосы! Он заплатил мне, чтобы я остановила её сердце.
Моя рука поднимается к шее и сжимает её. Из самых глубин моего сердца вырывается тихий всхлип. Катриона пожертвовала жизнью, чтобы спасти меня.
Когда Лор осматривает мои мокрые ресницы и бледные щёки, раздается раскат грома, от которого деревянный понтон, на котором мы стоим, начинает вибрировать.
Зачем Габриэлю желать мне смерти? Неужели Данте приказал ему меня убить? И почему тогда об этом не знает Таво?
Что-то здесь не сходится.
Какого цвета волосы у капитана?
Мой голос звучит так хрипло, что моё бормотание теряется в потоке громкой брани, наполнившей остров с бараками.
«Лоркан, спроси её»
Мои мысли начинают путаться, так как огонь расползается вверх и вниз по моему бедру, которое стало ватным и
О, Святой Котёл, нет. Я нагибаюсь, хватаюсь за юбку
и задираю её
Нет, нет, нет.
Кто-то шипит.
«Focá».
Неожиданно Лоркан оказывается прямо передо мной, его лицо такое же бледное, как моя раздутая нога, которая выглядит так, словно прикреплена к чужому телу.