«О, боги, я умру как тот мальчик Как Катриона».
Жизнь начинает проноситься у меня перед глазами. Я вижу женщин, вырастивших меня, отца, который меня зачал, друзей, которые меня любили. Я вижу золотые глаза, и чёрные перья, и дым. Так много дыма.
«Ты не можешь умереть», выдавливает Лор.
Но я могу.
Я не бессмертна.
Земля у меня под ногами содрогается, я теряю равновесие и падаю на Лоркана.
И хотя моё сердце охвачено страхом, чувство вины превосходит его. За то, что я приговорила Лора и каждого его ворона, который защищал меня с тех пор, как я вернулась в Люс.
«Лор, Мириам в Тареспагии! Ксема Росси прячет её».
Грохот сотрясает землю и небо, ветер и дождь ударяют нам в лицо. Я хватаю Лоркана за плечо и кричу:
Найди её!
Он обхватывает моё лицо, а мир вокруг нас всё продолжает расплываться и дрожать.
Я сосредотачиваюсь на его глазах, на чёрных точках в океане золота. Будет ли это последнее, что я увижу перед тем, как яд заберёт меня? Это очень красивые глаза, с длинными ресницами, сверкающие и добрые иногда.
«Попрощайся с Люсом, птичка».
Как жестоко и как невероятно трагично. Зачем он напоминает мне о том, что я умираю?
Но затем он заканчивает свою мысль, и я понимаю, что он не просил меня прощаться с жизнью.
«Ты больше не увидишь земли фейри до тех пор, пока они снова не достанутся нам».
ГЛАВА 44
Звёзды темнеют, как и огни Люса, когда мы устремляемся вверх, в бушующий шторм.
Моё тело твердеет, и его охватывает такой сильный жар, что мне хочется использовать когти Лора, обхватившие мои конечности, чтобы проткнуть ими кожу.
Лор машет своими большими крыльями, взлетая всё выше, и хотя я силюсь оставаться в сознании, пылающая боль, исходящая от моей раны, забирает его у меня.
Я резко прихожу в себя, и мой крик заглушается чем-то мягким. Я решаю, что это подушка, но оно оказывается таким мокрым, что это может быть морская губка. Я пытаюсь развернуться, но всё, что мне удается сделать, это повернуть голову.
Лор?
Мои мысли всё ещё затуманены, но мне хватает разума, чтобы задаться вопросом: почему я зову именно его? Потому что он последний человек, которого я видела?
Чьи-то пальцы проходятся по моим волосам.
Я здесь, птичка. Рядом с тобой.
Где
Крик вырывается из моего горла, когда около двадцати лезвий вспарывают мою спину.
Тише.
Его холодные пальцы продолжают ласкать мою пылающую голову.
Я крепко зажмуриваю глаза, и новая волна боли прокатывается по моему телу, огонь и лёд сталкиваются внутри моей плоти.
«Ты умеешь воскрешать мёртвых, Лор?»
«А что? Хочешь оживить дикарку, чтобы убить её снова?»
Что? Меня так ошарашивает его ответ, что я моментально забываю про боль, но затем она резко возвращается, и я сжимаю зубы и вцепляюсь пальцами в постельное белье.
«Кажется, я умираю».
«Разве я могу это допустить?»
«Ты можешь многое контролировать, Лоркан Рибав, но ты точно не можешь контролировать ритм моего сердца».
«Я контролирую всё, что мне принадлежит, Behach Éan».
Его голос одновременно жёсткий и мягкий, резкий и плавный.
«А разве моё сердце принадлежит тебе?»
«Оно всегда принадлежало мне. Я надеюсь, что скоро ты это поймёшь, поэтому хватит тратить его драгоценные удары на мужчин, которые не являются мной».
Я фыркаю в подушку.
«Ты тешишь себя иллюзиями, Морргот».
Неожиданно боль ослабляется, и моё сознание улетает прочь, точно у него вырастают крылья, и вот я уже лечу на вороне по ярко-голубому небу.
Я так хочу жить и путешествовать по миру.
И летать. О, как же мне хочется летать, и не в виде духа. Я добавляю это на случай, если Котёл слушает и собирается исполнить моё желание.
«Я клянусь тебе, Фэллон Бэннок, что ты будешь жить, путешествовать и летать».
«Очередное пустое обещание?»
Пальцы замедляются. Останавливаются.
Мои вены неожиданно вспыхивают огнём, прервав ту небольшую передышку, и я падаю.
Но я падаю не одна. Кто-то падает вместе со мной, и хотя я не могу видеть лица этого человека, запах грозы окутывает меня вместе с ледяными всполохами его магии.
Я бы предпочла упасть с кем-то другим практически с кем угодно но у меня нет ни энергии, ни воли оттолкнуть этого непостижимого мужчину.
Я просыпаюсь от громких голосов.
Моя голова болит. Мышцы гудят. Вены горят. Мне больно везде.
Я чувствую себя так, словно меня привязали к извивающемуся змею, и теперь десятки фейри жгут меня своим фейским огнём, в то время как бешеные звери обедают моими внутренностями, а люди используют меня как мишень для дротиков.
Ты сказал, что яд вышел! Прошло уже несколько дней! Несколько, мать твою, дней!
Лор.
Яд вышел, Морргот. Я избавился от него.
Лазарус.
Тогда почему у неё, мать твою, всё ещё идёт кровь?
Несмотря на то, что тьма пытается меня затянуть, я заставляю свои веки раскрыться. Рядом со мной на прикроватном столике мерцает свеча, капли воска текут по её кремовой ножке, точно слёзы.
Раздается стук в дверь, а затем голос Имоген, которая говорит что-то про Катола, а Лор кричит ей что-то в ответ про Дайю и Неббу.
Неужели моя мать там? Мои брови изгибаются, но от этого у меня начинает болеть голова, поэтому я их опускаю.
Тишина.
Затем в мою сторону направляются шаги, раздается хруст кожаной ткани, и золотые глаза начинают поглощать меня.