Эм-м, Люба в растерянности огляделась и неожиданно нашла способ взять телефон: нужно просто отвлечь женщину и заставить ее сесть обратно, а самой перейти на другую сторону, вроде как для того, чтобы книжки на место поставить. Ну, пожалуй, мне бы розовое платье. Как в детстве. Знаете, такие пышные бывают, блестящие?
Это было первое, что пришло ей в голову: печальное воспоминание о том, как однажды ей досталось на новый год самое лучшее в мире платье розовое, воздушное. Она в нем была как принцесса. Жаль, в тот же вечер девчонки из соседней комнаты его порвали из зависти и сказка закончилась, так и не начавшись.
Без базара! улыбнулась фея, закатывая рукава. Только должна предупредить: мир обмену и возврату не подлежит, ответственность за содержание желания несет загадывающий. И если вдруг тебе надоест, вернуться уже не сможешь. А впрочем, куда тебе возвращаться-то?
Знаете, у меня тут тетя есть, забормотала Люба, с подозрением наблюдая, как женщина полезла под стол и принялась копаться в огромном пакете.
Да какая там тетя, отмахнулась фея. Не родственница она тебе. Так, знакомая твоей мамы. Перед тем, как за решетку загреметь, я над ней поколдовала чуток, чтоб она о тебе позаботилась. Уйдешь она о тебе забудет.
Хотите сказать, у меня в этом мире ни одной родной души? спросила девушка, все-таки улучив момент и схватив телефон со стола. Есть!
А ты думала, крестных от балды назначают? усмехнулась фея, выбираясь из-под скатерти. Там, на небесах, отлично знают, кому помощь нужна, а кому искушение. Так что не жалей ни о чем. Да и о чем тебе жалеть? Что терять? Работу продавца-кассира? Подаренный тетей на «новоселье» фарфоровый сервиз? Коллекцию
неудачных отношений? Иди сюда, не бойся, чудо мое. Давай-давай, вставай.
Люба встала, судорожно пытаясь не глядя набрать нужные цифры на телефоне. Фея, тем временем, крепко обняла ее, чмокнула в макушку, нагнулась и подняла бейсбольную биту! Крепко ухватив ее обеими руками, как в американских фильмах, она уже пошла на замах, когда Люба вскрикнула, поднимая руки и пятясь:
Эй-эй, что это?
Как что? невозмутимо откликнулась фея, покачивая битой и пружиня на широко расставленных ногах. Волшебная палочка!
Палочка? переспросила Люба, вытаращив глаза и продолжая пятиться. Вы с ума сошли? Эй, люди, помогите! Убивают!!
Ну вот, каждый раз одно и то же, поморщилась фея от ее визга. Чего сразу убивают-то? Ну да, была у меня пара оплошностей. Раз в триста лет со всяким случается. Кстати, я поживу в твоей квартире, ладно? Тебе ж все равно без надобности
И фея снова пошла на замах. Поняв, что спасение утопающих дело рук самих утопающих, Люба бросилась к балкону. Она успела добежать до двери и даже сделать отчаянный прыжок в открытое окно, но бита, запущенная сильной рукой, оказалась быстрее. Раздался неприятный звук, и не стало больше в этом мире хорошей девушки Любы Саушкиной. Сим фактом и завершаем мы свое повествование о короткой жизни несчастной сиротки. Дальше пусть сама рассказывает. А у нас, музов, есть и более интересное занятие, чем писать всякую слюнявую чушь. Автор, наливай!
Глава 2. Спасение падшей женщины. Простите: упавшей, конечно
Знаете, как еловые ветки по заднице хлещут? Правильно. Больно хлещут. Особенно по голой трусики не в счет. И с одной стороны, хочется, чтобы непредвиденная порка прекратилась, а с другой, очень радостно, что хоть что-то мое падение с ба-а-альшой высоты задерживает.
Откуда под моим окном взялся густой еловый лес, я так и не поняла: там отродясь росли только сугробы из окурков. А еще непонятнее была мысль, с чего это вдруг я так долго падаю. Но стоило мне об этом всерьез задуматься, как елки кончились. Мгновение свободного падения, мой короткий визг и
Удар был сильным. Аж в глазах потемнело. Показалось, что все внутри сплющилось о ни в чем неповинный позвоночник. Поперек спины вдарил железный прут (или перила, что больше похоже на правду), а поперек бедер нечто сходное по твердости. Мозг вжало в горло так, что удивительно, как я его не проглотила. Глотать, видно, нечего, раз такие дурные ассоциации в голову лезут. Почти в то же мгновение послышался какой-то звук то ли мат сквозь сжатые зубы, то ли выдох присевшего под грузом штангиста и я приложилась еще и своей многострадальной попой. Потом наступила страшная тишина.
«По-любому позвоночник сломан», мгновенно покрывшись холодным потом, подумала я. Медленно, не открывая глаз, шевельнула ступнями. Ощущения есть. Значит, ходить буду. Это уже хорошо. Чуть более уверенно подвигала в воздухе пальцами рук. Тоже слушаются. А теперь самое страшное ощупать себя на предмет переломов. Грудь, живот, бедра Что это на мне такое шершавое и до жути синтетическое? Куда футболка делась? А джинсы?
Тут в лицо пахнуло запахом сильно курящего человека, годами пренебрегающего услугами жевательной резинки. Я приоткрыла один глаз, дабы ознакомиться с его источником.
Зды-зды-здрасьте, пробормотала я удивленно приподнятым бровям и скромно прижала ладошки к груди, стремясь занять как можно меньше места в чужих руках, едва не переломавших мне ребра при совершении операции по спасению самоубивающейся девушки. Ошеломленный не меньше меня «эмчеэсник» недоуменно пыхнул зажатой в зубах трубкой, обдал клубом едкого дыма, заставив закашляться, и задумчиво протянул: