О! Власовский! Вот кому можно посочувствовать. Я только сейчас осознал, что на милого, доброго обер-полицмейстера повесят Ходынку. Ну а кого еще делать виноватым? Не царя же и не великих князей. Эти прямо по пословице: жена Цезаря вне подозрений. Так что козлом отпущения точно сделают Сан Саныча. Недосмотрел, прозевал. Вот кому бы помочь! Съездить, что ли, на Ходынское поле и осмотреться, что там можно сделать?
И в третий раз я горько засмеялся. Ездок из меня сейчас три метра вперед и сколько же назад.
Завтрак!
Еда не поражала воображение: перловка на воде и кусок серого хлеба. Никакого чая в кружку налили кипятка, и радуйся. Думал, что после завтрака меня отправят на допрос, но, увы, никто судьбой приват-доцента Баталова не интересовался. Никаких прогулок, душеспасительных бесед. Обо мне просто забыли. Чтобы не вернуться к самоедству, выполнил малый разминочный комплекс у-шу, помедитировал. Потом потренировал вход в боевой транс, который меня уже один раз так здорово выручил.
После обеда, который представлял собой постные щи с таким же, как и на завтрак, серым хлебом, я собрался начать качать права. Мне даже не предложили за свои заказать доставку еды. Что там делают правильные сидельцы? Объявляют голодовку? Требуют встречи с начальником тюрьмы? Но рушить режим не пришлось за мной пришел тюремщик, объявил «на выход с вещами».
Голому собраться только подпоясаться. Завернул все свои нехитрые пожитки обратно в матрас, вышел в коридор. Привели меня обратно в «приемный покой», где осматривал доктор и обыскивали. И тут было шумно. На бледного Хрунова кричал полный краснолицый господин в пенсне, явно военный, потому что в форме, чью принадлежность я затруднялся узнать. В сторонке сидел уже знакомый мне следователь Бринн, меланхолично курил в потолок.
вам что, Высочайшее утверждение особых правил разбирательства ссор в офицерской среде не указ?
Правила касаются только офицеров. Хрунов суетливо вытер со лба пот платком. Господин Баталов не служит в армии!
На сей счет есть третий параграф. Красномордый вытащил тоненькую книжечку из портфеля, открыл по закладке: «В случае столкновения офицера с лицом гражданским, если это лицо правоспособно для удовлетворения, то дело мало чем разнится от столкновения между военнослужащими, в этом случае командир части передает дело на рассмотрение суда общества офицеров, которое и разрешает вопрос как и о правоспособности гражданского лица, так и о необходимости вызова на дуэль этого лица». Я вам официально заявляю: господин Баталов признан правоспособным. Его судьба будет решаться генерал-губернатором, в штате которого служит граф Шувалов!
Я протестую!
Хрунов затравленно посмотрел на меня, я же, игнорируя его взгляд, сбросил матрас прямо на пол, прошел к рукомойнику, с наслаждением умылся.
Что вы молчите, господин Бринн? Прокурор попытался вызвать подмогу в лице следователя.
Тот тоже достал какую-то книжицу, процитировал:
Циркуляр номер семьдесят дробь шесть по Военному ведомству. «Следственное производство о поединках между офицерами, по роду своему подлежащее судебному рассмотрению, препровождается с заключением прокурорского надзора подлежащему начальнику, от которого, вместе с бывшими по данному случаю постановлениями Судов общества офицеров, представляется по команде военному министру для всеподданнейшего доклада государю императору тех из сих дел, которым не признается возможным дать движение в установленном судебном порядке».
Я, честно сказать, вообще ничего не понял из прочитанного, но присутствующие прониклись упоминанием государя императора. Лица стали торжественные, даже Хрунов перестал киснуть.
Значит, дело будет рассмотрено в полку графа Шувалова, а затем поступит на апробацию великому князю и военному министру?
Именно это я вам и сказал сразу, когда вы собрались арестовывать господина Баталова, покивал Бринн. Но нет же пророка в своем отечестве. Боюсь, господин
приват-доцент теперь может требовать с вас извинения.
Все посмотрели на меня. Я же, продолжая игнорировать «почетное собрание», выглянул в соседнюю комнату, где за столом сидел знакомый мне тюремный чиновник и делал вид, что не греет уши.
Часы отдайте! Которые по описи.
Мне тут же вернули брегет, который я завел и с большим удовлетворением запихнул в наружный карман пиджака. А жизнь-то налаживается. Ну попостился чуток, так ведь диета полезна для здоровья. Ну и меня слегка вернули с небес на землю.
Господин Баталов, меня зовут Петр Григорьевич Свищов, представился красномордый, когда я вернулся к «почетному собранию». Военный прокурор московского округа. Имею поручение генерал-губернатора доставить вас для разбора дела.
Ну раз имеете поручение Я повернулся к Хрунову. Что же касаемо вас, Емельян Федорович, то готов выслушать ваши извинения завтра в двенадцать пополудни при сотрудниках скорой помощи. Раз уж вы арестовывали меня при них.
Лебедев видел, как меня сажали в тюремную карету? Видел. Небось уже вся клиника в курсе моей беды, а Вика так и вовсе на стенку лезет от тревоги.
Не слышу ответа! надавил я на прокурора.